— Вас к телефону.

Лаборантка вздрогнула, чуть не выронила пробирки, растерянно взглянула на Сергеева и заплакала.

— Ну и разбили, — миролюбиво сказал Сергеев. — С каждым случается, не съел бы вас Михаил Аркадьевич.

— Я хотела сразу сообщить Михаилу Аркадьевичу… а потом поставила вместо них другие.

— Как вы могли? — Соколовский взмахнул руками, его лицо покрылось красными пятнами.

— Михаил Аркадьевич, — позвал его Сергеев, встал и вышел из лаборатории. Когда ученый догнал его, взял Соколовского под руку. — Не надо горячиться, ведь все вышло значительно лучше, чем вы предполагали. Под телефонным столиком валяются какие-то стекляшки, возможно, остатки ваших драгоценных пробирок. Исследуйте, пожалуйста, ведь вы можете определить химический состав?

— Конечно, конечно.

— Я подожду результата. Признание девочки далеко не достаточно для моего начальства. Нину не ругайте, усадите ее в своем кабинете. Пока вы будете корпеть над анализом, она напишет объяснение.

Через два часа перед Сергеевым лежало официальное заключение Соколовского о химическом составе фермента, оставшегося на осколках пробирки и даже на ковровой дорожке лаборатории. Подробное объяснение лаборантки Калякиной, как она разбила злосчастные пробирки, почему побоялась признаться в проступке. Сергеев уложил все бумаги в папку, попросил не увольнять Калякину и уехал. Он понимал, что Соколовский мучается, пытаясь отгадать, как он, Сергеев, узнал правду. Его молчание было маленькой местью ученому за попытку учить Сергеева работать. Он этого не любил, порой не прощал и начальству. Да и ответить односложно на данный вопрос было далеко не просто. Калякина единственная из лаборатории поняла, что Сергеев не журналист, пыталась предостеречь подругу. Когда Сергеев стоял у клетки с мышами, то заметил осколки, но не придал им значения. Он вспомнил о них, когда подумал, что Петерсу необходима постоянная информация о работах ученого, а не результат одной его работы. Если никто не крал… Остальное дело воображения и логического сопоставления.

Приехав в управление, Сергеев сразу сел за машинку, написал заключение, сложил все документы в папку для доклада. Зазвонил телефон, Сергеев снял трубку.

— Добрый вечер, Олег Николаевич, — услышал он голое полковника, — почему не докладываете?

— Я не знал, что вы еще в управлении, Василий Васильевич. — Сергеев, развалившись в кресле, вытянул ноги.

— Я дома. Мне два часа назад эксперт позвонил, сказал, чтобы я не волновался. Он, между прочим, не у меня в отделе работает.

— Извините, Василий Васильевич. — Сергеев переложил трубку в левую руку, взял со стола сигарету, закурил. Уже без десяти одиннадцать, репетиция у Тани давно кончилась — почему же не поболтать с любимым начальником?

— Что в Загорске?

— О’кей, Василий Васильевич. Фрэнк Дональд в субботу утром находился именно там, а не в Ленинграде. — Сергеев поставил перед собой карточку Татьяны Павловой, которую вчера купил в газетном киоске, рядом поместил фотографию Дика Петерса. Еще бы чашку кофе — полный порядок.

— Довольно занятно получается. — Василий Васильевич помедлил. — Доложите мне все материалы завтра в десять.