Через неделю болезнь отступила, и нам стало очень обидно, что праздника так и не случилось: даже Дед Мороз не навестил наших детей.

Вы когда-нибудь наряжали елку 9 января? Мы – да! Я накрыла стол, наготовила салатов, и мы веселились до полуночи и кричали: «С Новым годом!»

И тот запоздавший праздник мы до сих пор вспоминаем с теплом и светлой радостью. Праздник – это состояние души. Он может быть привязан к календарю, а может нет. Он привязан только к вашему настроению.

Я не могу приказать себе выздороветь, и, если я болею, я смиренно жду выздоровления. Но то, что подконтрольно мне, я обязательно исправлю, потому что мне это важно. Важно знать, что я сделала все, что в моих силах.

Первый раз сын поехал в лагерь, когда ему было семь лет. Я очень боялась за него. И за себя. Я боялась, что мой страх за него не даст ему нормально отдохнуть, что я буду названивать ему ежечасно и в ужасе спрашивать, не болит ли у него что-нибудь и что он ел.

И если он хотя бы всхрипнет или даст мне понять, что ему грустно, я немедленно брошу все и побегу забирать его из лагеря. Поэтому я нашла лагерь в восьми часах езды от дома, в котором телефоны выдают детям только после смены. Для связи с родителями – телефон у вожатых.

– Не звоните детям первые три дня, они адаптируются и могут плакать, – сказал начальник смены родителям, и я услышала это как «вашим детям будет плохо».

Я боролась со своими страхами, отчаянно возводила баррикады между мной и ними целый день. Но не смогла, сорвалась. Позвонила сыну в первый же вечер. Слушала гудки с ухающим сердцем. Наконец в трубке возник голосок Даси:

– Мам, алло, что ты хотела? Что-то срочное? А то у нас репетиция, и я солист…

Я поняла: моему сыну без меня прекрасно, это мне без него плохо. Это не дети, это родители адаптируются и могут плакать. Я улыбнулась и сказала, сглотнув слезы:

– Просто хотела сказать, сынок, что очень люблю тебя…

Не позволяйте страхам рулить вашей жизнью, пусть правит здравый смысл. Это, конечно, не мгновенное решение, а долгий процесс, этому нужно учиться. Но начать можно с щеколды.

Я больше не прячу своих детей от жизни за дверью с пятью замками и щеколдой. Моя щеколда всегда открыта. Заходи кто хочешь, бери что хочешь. Мы всем рады!

Моя мама часто рассказывала мне историю про хлеб, главной героиней которой была я. Мне – шесть или семь лет. Мама помыла голову, приготовила обед и обнаружила, что дома нет хлеба. Без хлеба – ну что за обед?

Была осень, прохладно – с мокрой головой за хлебом не побежишь, хоть магазин и в шаговой доступности. Мама придумала послать меня за батоном. Дала деньги и отправила в магазин через дорогу. Предупредила, что будет смотреть на меня из окна. Ну, чтобы я ощущала ее поддержку и мне было не страшно дебютировать в роли самостоятельного покупателя.

Дело было в Москве, а выросла я в маленьком Калининграде. Я испытывала стресс от интенсивности движения и количества людей на улице, от того, что я ничего и никого не знаю, что все вокруг чужое.