Помню я, помню все это. Но почему, ради чего то, что должно было бы вызывать чувство стыда, западно-германский журнал печатает в канун Хельсинкского совещания?..

Откладывая в сторону «Шпигель» и намереваясь перелистать еще американские и английские газеты, я посмотрел на часы. Шел второй час ночи! Вместо того чтобы пораньше лечь спать или поработать над задуманной статьей, я столько времени копался в отвратительной грязи!

А для чего? Ведь и Брайт и «Шпигель» пишут о событии, ушедшем если не во тьму веков, то в глубь десятилетий. Что ж, из прошлого надо извлекать уроки. Разные люди — разные уроки.

Было противно и даже унизительно ползать по полу и собирать обрывки брайтовских страниц, но не оставлять же весь этот мусор на ковре! Мне очень хотелось спустить эти бумажные клочки в унитаз, однако побоялся нанести ущерб финской канализации и воспользовался мусорной корзиной, после чего тщательно вымыл руки.

Решил было опять присесть к столу и поработать немного над статьей. Но тут же отказался от этого: сейчас ничего путного не получится — слишком противоречивые думы переполняют меня. Завтра все станет ясным, все будет расставлено по своим местам, с верой и надеждой сказал я себе. Сегодня я располагаю только мыслями. Завтра в моем распоряжении будут факты. Значит, спать!

Такая глупость, что я не захватил с собой будильника! Впрочем, Совещание откроется только в двенадцать — не просплю. К тому же утром должен позвонить Томулайнен — он пообещал опять свезти меня во Дворец «Финляндия». Следовательно, нет даже необходимости просить портье разбудить меня. Значит, спать. До завтра!

Я еще раз посмотрел на часы и подумал: «завтра» уже наступило!

Как и предполагал Воронов, его разбудил телефонный звонок.

— Хэрр Воронов? — раздался в трубке негромкий, вежливый голос.

«Что за немец трезвонит в такую рань?» — удивился Воронов и ответил с плохо скрытой досадой:

— Да. Это я. Что вам угодно?

— Вы готовы?

— В каком смысле готов? И кто это говорит?

— Это есть Эркки Томулайнен.

— Господин Томулайнен? — удивленно переспросил Воронов. — Я слушаю вас! Что-нибудь случилось?

— Еще нет. Но скоро случится.

— Что вы имеете в виду?

— Совещание, хэрр Воронов.

— Но… сейчас только половина восьмого! А начало объявлено в двенадцать. Или перенесли?

— Нет-нет, зачем надо переносить? — успокоил его финн. — Все идет по расписанию. Я просто хотел предупредить, что через двадцать минут выезжаю за вами. Вы успели позавтракать?

Сказать, что он еще в постели, Воронов постеснялся. Вместо ответа на вопрос Томулайнена сам спросил его:

— Но… не рано ли?

— О нет! Это есть совсем не рано. Через полчаса буду в вашем отеле. Внизу.

— Спасибо, — пробормотал Воронов…

Итак, на все сборы ему предоставлялось не больше тридцати минут. За эти считанные минуты надо было одеться, побриться и выпить хотя бы чашку кофе в гостиничном ресторане. «А к чему такая спешка? — недоумевал он. — Почему надо выезжать почти за четыре часа до начала Совещания?»

…Едва я успел сделать несколько глотков обжигающего рот кофе, как в ресторане появился Эркки Томулайнен.