— Да, — помедлив, ответила Париза. — Передайте, что у меня все хорошо и что я с нетерпением жду его освобождения.

Йона взял оливку и увидел, что тени от веток на стене теперь шевелятся в другом ритме. Что-то происходило. Йона кожей ощутил, как бойцы штурмовой группы приближаются со стороны леса. Он не смотрел в окно, выходящее во дворик, и пока не видел их.

— В Афганистане все совсем по-другому… вчера я прочитала статью в «The Telegraph» о международном дне сумасшедших, — сказала Париза и чуть потерла рот. — В лондонском метро сотни людей решили проехаться без штанов. В Стокгольме тоже так делают?

— Не знаю. Думаю, что нет. — Йона посмотрел на большие оливки в чашечке.

Сорока чего-то испугалась и улетела, треща. Под полом скрипнуло, словно в подвале кто-то был.

— Однажды я видела, как нескольких девушек выгнали из бассейна, потому что они отказывались надеть лифчики купальника, — сказала она.

— Да, есть такое движение, — спокойно ответил Йона.

Солнечный зайчик медленно полз по стене за спиной у Паризы. Она взяла телефон, что-то написала и отправила сообщение.

— Я понимаю, что речь о равноправии, — сказала она и положила телефон, — но все же… Зачем показывать грудь всем подряд?

— Шведы спокойно относятся к наготе. — Йона подался вперед, чтобы легче было достать пистолет.

— Однако ездить в метро без штанов здесь никто не хочет, — улыбнулась Париза и нервно провела рукой по ноге.

— Все впереди.

— Ну нет, — рассмеялась Париза, и тонкий ручеек пота протянулся по ее щеке от волос.

— Во всяком случае, шведы, когда выезжают на природу, любят купаться голыми.

— Может, я тоже когда-нибудь научусь, — сказала Париза и выглянула в окно, на лес.

Какое-то время она мечтательно смотрела на деревья. Потом медленно повернулась со странно неподвижной шеей.

Почти намеренно уронила ложечку на пол. Ложечка со звоном подскочила на паркете.

Париза осторожно подняла ее и положила на поднос. Когда она снова посмотрела на Йону, глаза у нее были испуганными, а губы побелели.

Янус предупредил Йону, чтобы тот поднимался в гардеробную и дальше, на чердак, и бежал по крышам к разворотной площадке, куда опустится вертолет.

— Салим был другим, когда мы поженились. — Париза встала. — Свадебная фотография у меня в прихожей.

Йона поднялся и последовал за ней в прихожую — одно из мест, не просматривавшихся снаружи.

Фотография висела на стене у лестницы. Салим выглядел счастливым — белый костюм, красная роза на лацкане. Париза, очень юная, в белом свадебном платье и белом хиджабе. Рядом — друзья или родственники в костюмах и длинных платьях.

— Сейчас у него волос поубавилось, — заметил Йона.

— Да, он стал старше, — вздохнула Париза.

— В отличие от вас.

— Да?

— Кто вот это? — спросил Йона, указывая на немолодого мужчину в костюме.

— Это Абсалон, брат Салима. Он сломался, когда Салим связался с наркоторговцами…

Повисло молчание. Слова Паризы упали медленно, словно осенние листья в пыль.

— Это команда Салима, «ФОК-Фарста», — сказала она, помолчав, и указала на фотографию футбольной команды: молодые мужчины в темно-красных спортивных куртках.