— Можно присесть? — спросил он и сел напротив Риттера.

Риттер медленно поднял на него водянистые глаза, но ничего не ответил. Диджей чувствовал, что сердце колотится слишком быстро; на него накатила опасная усталость, бутылка едва не выскользнула из руки.

Диджей посмотрел на свои бледные пальцы, закрыл на мгновение глаза и поставил бутылку на стол.

— Вы Карл-Эрик Риттер? — спросил он.

— Во всяком случае, с тех пор как у меня в последний раз занимали денег на выпивку, — угрюмо ответил Риттер.

— Я хотел бы поговорить с вами.

— Удачи. — Риттер отпил пива, поставил бокал, однако продолжал держать его.

Риттер ел стейк на деревянной доске, возле его пивного бокала лежал кусок хлеба с хлопьями сажи (видно было, что хлебом подбирали остатки картофельного пюре) и половина запеченного помидора. Возле салфетницы стояла рюмка с черными остатками «Френч-Бранка» на дне.

Диджей достал фотографию матери и положил на стол перед Риттером. На старой фотографии матери было восемнадцать лет. Светлое платье-рубашка, легкая улыбка.

— Помнишь ее? — спросил Диджей, убедившись, что его слышат.

— Слушай. — Риттер поднял подбородок. — Я хочу просто посидеть здесь и спокойно надраться. Я прошу слишком многого?

Карл-Эрик вылил последние капли шота в пиво.

— Посмотри на фотографию.

— Пошел на хрен. Ясно? — медленно выговорил Риттер.

— Ты помнишь, что ты сделал? — Диджей услышал, что его голос становится пронзительным. — Признайся, что ты…

— Какого ты несешь! — выдавил Риттер и стукнул кулаком по столу. — С чего ты вообще меня в чем-то обвиняешь?!

Бармен посмотрел на них поверх музыкального центра, случайно задел лампу. Лампа закачалась на проводе.

Диджей понимал, что должен успокоиться, ему нельзя ввязываться в ссору, это могло бы повредить Рексу. Сейчас они не могут позволить себе скандальные публикации.

Дрожащей рукой Риттер еще раз перевернул пустую рюмку над пивным бокалом. Он явно был одинок. Грязь под ногтями, одна щека плохо выбрита.

— Я здесь не для того, чтобы затевать ссору, — тихо сказал Диджей и отодвинул бутылку. — Но я все же хочу спросить…

— Оставь меня в покое, я сказал!

Мужчина за соседним столиком смотрел на них, обдирая обертку с двух кусочков сахара. Закончив, он сунул сахар в рот.

— Я только хочу знать, думал ли ты о том, что сломал ей жизнь. — Диджей попытался проглотить слезы.

Риттер откинулся на спинку стула. Рубашка с грязным воротничком, морщинистое лицо пошло красными пятнами, глаза превратились в две щелки.

— У тебя, мать твою, нет никакого права обвинять меня, — скрипуче повторил он.

— Ладно. Теперь я знаю, кто ты, я тебя видел, и ты получишь, что заслужил. — Диджей поднялся.

— Что ты сказал? — заплетающимся языком проговорил Риттер.

Давид повернулся к нему спиной и протолкался к двери, слыша, как Риттер хрипло вопит у него за спиной, веля вернуться. Название ресторана отражалось в окне перевернутым, конденсат стекал по зеленым буквам.

Дрожа, Диджей вышел на площадь. Было темно, воздух холодил лицо.

На другой стороне площади перед магазином «Ика Нэра» стояли несколько человек.