Два конюха беспрепятственно прошли мимо стражи, предъявив временные пропуска. На одного доблестная охрана смотрела с особой жалостью: увечный, а трудится.

— Кстати, а почему «Призрачная моль»? — поинтересовалась, когда мы устроились в кэбе.

Найджер раздраженно по очереди почесывал бок, ногу и лоб.

— На самом деле у кабака другое название. Что-то приличное, вроде «Уставшего путника». Только его никто не помнит. Так обозвал заведение народ. Сама поймешь почему, когда увидишь.

Я с умеренным любопытством рассматривала узкие улочки, в которых еле протискивалась наша возница. Редкие прохожие жались к стенам и раздраженно плевали вслед. Один раз нам чуть душ из помоев не устроили.

— У вас вообще с названиями что-то странное, — заметила я, спешно ныряя обратно под крышу кэба. — Взять тоже Жопрфу. Курорт. Санаторий. А ассоциации…

— Чтоб ты понимала, — усмехнулся Най. — Поверь мне там полное «фу». Редкий сорт глины, а пахнет как на скотобойне. Да из-за карьеров везде грязно. Нет, на территории есть мощеные дорожки, но в основном… Да и располагается это место очень-очень-очень далеко. Вот из этих двух слов и состоит название.

Большего бреда в оправдание другого бреда я не слышала.

Най был прав. Действительно моль. Светло-серо-унылые стены кабака смотрелись пятном в окружении темных, грязный и местами подкопченных домов.

— Стой, — я успела перехватить уже ринувшегося внутрь мужчину. — Ты хочешь привлечь к нам внимание? Нет? Тогда слушайся умную меня.

Вальяжной походкой (а кто-то и активно хромая, причем уже на обе ноги, потому что башмаки были на два размера меньше) мы приблизились к кабаку.

 — Шрам, — занизив голос, добавляя басовитых ноток, громко сказала я, — тут-то нас твоя женушка найти не должна.

— Да кто ж ее знает, — проявил актерские способности и умение быстро реагировать король. — Помнишь, как две недели назад в «Беркут» заявилась? Только мы сели, расслабились, взяли по кружечке. А тут она с визгом и скалкой. Еще и девицу, которую мы сняли за волосы оттаскала.

— А что теперь? Завязать? Ты мне, конечно, друг, но…

— Эй, мужики! — раздалось из ближайших кустов. — Если вы так за отдых переживаете, то могу пособить. Монетка и я вам маякну, если благоверная появится на горизонте. Схорониться успеете.

Най на меня смотрел глазами побитого щенка, когда расставался с четвертаком. Ограбили! Разорили! Пустили по миру!

Да он и так сторговался с серебрушки! Прямо ростовщик какой-то, а не король.

— Ну опишите хоть женку, — хмыкнули кусты.

— Да не ошибешься, — продолжал фантазировать Най. — Кулак у нее во! — он сложил два своих. — Богатство во! — теперь он прижал их к груди, выставляя локти вперед. — Корма во! — Найджел развел руками, как рыбак, хвастающийся уловом кита.

— Счастливчик, — вздохнули кусты. — Ну идите, если что вас хозяин через черный ход выведет.

Мне на минутку стало жалко даму с заявленными характеристиками. Как же, по их мнению, она ходить должна? Но зато мы теперь не подозрительные незнакомцы, а сбежавшие от гневной женушки бедолаги.

В кабаке было…, как в кабаке: шумно, грязно и отчетливо воняло сивухой. Сразу видно — все сливки низшего общества тут любят погулять. Подавальщицы не только разносят закуску и выпивку, но и свои прелести. Как раз в нашу сторону плыла типичная местная королева с подносом. А на нем стояли две кружки, а между ними красовалась ее гордость — грудь. Хотелось бы сказать — декольте, но нет. Богатство было фактически вывалено на всеобщее обозрение.