Инициация в пятнадцать лет? Интересно, что в неё входит? И почему он назвал себя трусом? Кем-кем, а трусом Ашенторн точно не был. Те, кто всего боится, не бросаются отважно наперерез каркарре и совершенно точно не спасают девиц из потерпевших крушение лайнеров.

Капитан корабля продолжал лежать на спине и прижимать меня к себе, машинально поглаживая одной рукой по пояснице. Он явно о чём-то думал, так как периодически хмурился, но затем вновь вспоминал, что рядом нахожусь я, и обнимал ещё крепче.

— Ашенторн, — позвала легонько, чтобы не спугнуть, — а ты мне расскажешь про свою инициацию?

Яркий взгляд лиловых глаз тут же сфокусировался на моём лице. Мужчина улыбнулся.

— Ты безумно красивая, Ванесса. И… сильная. Ты это знаешь?

— Не надо переводить разговор. — Притворно возмутилась, хотя слова, разумеется, были очень приятными. В глазах мужчины читалось неприкрытое восхищение. Было видно, что он действительно считает меня красивой. Что до эпитета «сильная», то, как я поняла, у ларков это самый лучший комплимент. — Поясни, пожалуйста, за что тебя изгнали?

— Ванесса, тебе нравится меня мучить? — застонал мужчина подо мной. — Я же уже сказал. За то, что не являюсь мужчиной.

Несколько секунд смотрела на волевой подбородок, чётко очерченные губы и мягкую щетину Ашенторна, готовая к тому, что он вот-вот улыбнётся и воскликнет: «шутка!» Но чем дольше я смотрела на капитана корабля, тем твёрже осознавала, что это не было шуткой. Отнюдь! Он говорил более чем серьёзно… Но не может же он думать так на самом деле? В конце концов, даже осуждённых преступников, которых до конца жизни приговорили к добыче ресурсов на астероидах с ядовитыми парами, позволено навещать родственникам и жёнам. Что за дурацкий, навязанный целибат?!

Игриво пробежалась пальчиками по одной внушительной выпуклости под одеялом и отметила:

— Не очень понимаю, куда смотрели ваши экзаменаторы, но мне кажется, они ошиблись с выводами. Ты же доверяешь моему экспертному мнению?

Капитан улыбнулся, достал мои руки, соединил ладонями друг с другом, поднёс ко рту, согревая тёплым дыханием, и так и замер. Я со вздохом мысленно отметила, что ларки — та ещё упёртая раса, и с Ашенторном легко мне точно не будет. Вот что ему стоит нормально всё объяснить? Нет же, молчит как партизан. Считает, что после рассказа о позоре «всей его жизни» я убегу от него, сверкая пятками. Да что мог натворить-то маленький пятнадцатилетний мальчик?!

— Ты знаешь, Ванесса, у ларков всё совсем не так, как у людей, — начал Ашенторн, а я приготовилась слушать.

Конечно, так и подмывало съехидничать и ляпнуть что-нибудь про их извращения с предложением пищи, которое означает на самом деле предложение разового секса, или представлением по полному имени, но какими-то титаническими усилиями сдержалась. Ашенторну явно давался рассказ с трудом.

— У таноржцев, как, впрочем, и у цваргов, эльтонийцев, и миттаров совершеннолетие официально признаётся, когда гуманоиду исполняется двадцать один год. Захухри, конечно, исключение. Они живут заметно меньше, чем большинство в Федерации, на Захране совершеннолетие наступает в восемнадцать. А вот на Ларке в пятнадцать лет проводится инициация для всех представителей мужского пола. Молодой ларк должен на заре уйти в лес с одним клинком и вернуться к заходу солнца с добычей. Ларк, струсивший перед хищником и не сумевший принести пропитание, не достоин зваться мужчиной.