— Вот именно! Не поступила бы! Мне вообще кажется, что это одна большая подстава.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Когда ты принёс тело в мужской одежде и велел поместить в карантинный отсек, я на всякий случай снял с его запястья браслет-коммуникатор. Всё это время устройство было у меня, я успел внести в бортовой компьютер «Интергалактика» индивидуальный классификатор и протокол связи коммуникатора. Теперь ты можешь вернуть его… — Оушен сделал над собой усилие, чтобы не обозвать меня в очередной раз «тварью» или «гадиной», — владелице и перехватить любой разговор или сообщение так, что она даже не догадается. Возьми, проверь, с кем она будет связываться в первую очередь и о чём расскажет.

Тишина, несколько глухих шагов.

— Устройство Ванессе верну обязательно, а вот то, что ты говоришь, — низко и некрасиво…

Я тихонько вздохнула и медленно отошла обратно к лестнице. Теперь понятно, почему Ашенторн начал меня избегать. Кажется, угрозы Оушена были непростым звуком, и он действительно прикладывает все усилия, чтобы капитан думал обо мне плохо. Тряхнула головой, отгоняя грустные мысли и поплелась в каюту.

На этот раз мылась долго и обстоятельно. У меня возникает ощущение, что вся та грязь, которую Оушен говорил в мой адрес, прочно засела под кожей. Выкрутила настройки температуры воды на самый максимум, встала под шпарящие струи и принялась остервенело тереть жёсткой мочалкой кожу на животе, бёдрах, груди и шее. Остановилась лишь в тот момент, когда почувствовала, что каждое последующее прикосновение приносит откровенную боль. Выругалась, выключила воду и вышла из душа. Из запотевшего зеркала на меня смотрела мокрая я, вот только кожа местами болезненно покраснела и даже припухла. Хмыкнула, завязала полотенце на груди узлом и вернулась в каюту. После той сауны, что я себе устроила, одеваться не хотелось. Было желание, наоборот, как можно скорее остудить тело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Ежевика, свернувшаяся на подушке клубочком, посмотрела на меня с укором. Она как будто бы понимала те чувства, которые я испытывала. Села на кровать и погладила иглоёжку.

— Понимаешь, — пожаловалась, — я хотела быть полезной, отблагодарить капитана за то, что он спас мою жизнь. И мне совершенно не нужны были деньги его помощника. А в итоге меня сейчас ненавидит, наверное, вся команда.

Ежевика, успокоенная нехитрой лаской, сладко зевнула и вновь сложилась клубочком.

— Не понимаешь, — резюмировала с тяжёлым вздохом. — А я уже докатилась до того, что разговариваю с мелким млекопитающим из семейства ежовых.

Ответом мне было лишь сладкое сопение. В дверь постучали.

— Входите, открыто, — отозвалась на автомате, не подумав, что всё ещё завёрнута лишь в одно короткое полотенце.

Дверь открылась и на пороге замер Ашенторн. Несколько секунд он потрясённо смотрел на меня, а затем стремительно развернулся спиной.

— Простите, Ванесса. Я думал, вы здесь не одни… слышал какие-то голоса…

«Угу, и подумал, что я здесь соблазняю кого-то из твоего экипажа…», — хмуро подумала, набрасывая на себя длинный халат и туго подпоясываясь.