Тяжелая миска с ароматной похлёбкой со стуком приземлилась прямо напротив меня. Оушен не выдержал и подошёл ко мне вплотную.

— Я готовил. Попробуешь?

Я задрала голову и посмотрела в блестящие глаза ларка. В мерцающем свете свечей мне показалось, что его глаза абсолютно чёрные, как будто бы зрачок расширился и затопил всю радужку. А ещё от Оушена пахло чем-то сладким, тем самым, что я уловила, когда только вошла в помещение. Я прикрыла глаза и вдохнула поглубже, пытаясь осознать, что это за запах. То ли цветы, то ли что-то древесное, но совершенно точно растительное и несъедобное. Может, это такой одеколон у Оушена? Определённо приятный, но ему не подходит. Вот капитану бы точно подошёл…

Мысленно перенеслась в каюту, когда Ашенторн лечил мою ступню, вспомнила то потрясающее тёплое чувство, которое меня омывало волной, а затем крайнее смущение ларка и нежелание смотреть на меня, когда он рассказывал о традициях ларков. Этот разговор напомнил об ещё более раннем, подслушанном в коридоре. «Оставь девушку кому-то из более достойных… самка, что так умело крутит задницей перед всем экипажем…Тогда ты не будешь возражать, если сегодня Ванесса выберет себе защитника…». Я резко распахнула глаза и осмотрелась. Вкусная еда, свечи, несколько красивых мужчин, которые бравируют внешностью и явно борются за внимание, сладкий головокружительный запах… Шварх! Да Оушен же устроил мне настоящее свидание по-ларкски!

Адреналин так резко выплеснулся в кровь, что я почувствовала, как у меня стремительно покраснело лицо и уши.

— Спасибо, я не голодна, — произнесла совершенно чужим хриплым голосом.

Я нагло врала и есть хотела безумно, так как не приходила на обед, и все присутствующие об этом точно знали. Но никто даже не попытался уличить меня во лжи. Отвернулась, чтобы больше не смотреть на Оушена, вскочила с места и бросилась в каюту. Больше всего на свете боялась услышать шаги за собой, но никто не стал меня догонять.

В каюту ввалилась злая, голодная, вспотевшая и крайне напряжённая. Недоеденную булочку с колбасой, всё ещё зажатую в моём кулаке, отдала проснувшейся Ежевике, а сама пошла в душ, чтобы успокоить разыгравшиеся нервы. После водных процедур переоделась в мягкие домашние штаны и футболку и завалилась спать.

Проснулась среди ночи от противного чувства голода. Долго ворочалась с боку на бок, безуспешно пытаясь заснуть, а потом заметила крохотный нос и немигающие глаза-бусины на соседней подушке.

— Ты тоже хочешь кушать? — спросила у иглоёжки.

Ежевика шумно вздохнула.

— Понятно, — мрачно отозвалась и встала с кровати. — Ну, что же… Пойдём тогда, что ли? Будем надеяться, что ларки по ночам спят, и нас никто не заметит.

Иглоёжка явно не поняла столь сложной речи, но послушно скользнула на подставленное плечо. Набросив на себя халат, я вышла в тускло освещённый коридор Интергалактика и так тихо, как только могла, отправилась в пищеблок. Сопение маленькой Ежевики мне в ухо подбадривало и придавало сил. Несколько раз мне чудились чьи-то шаги, и я испуганно замирала. В конце концов, рассердилась на саму себя. Ванесса! Какого шварха ты такая трусиха? Не насиловать же тебя собирались, а просто связать отношениями с кем-нибудь из ларков на корабле. Надо просто было поговорить с Оушеном ещё за ужином и доступно ему объяснить, что ты, во-первых, не собираешься ни с кем связываться, во-вторых, сойдёшь с корабля при первой же возможности. Да там кроме Таррика никто даже не понял бы ваш разговор!