– Да, – кивнула Азиза.
– Сколько?
– Один. Одна…
– А муж?
– Тоже один.
– А кто ведет хозяйство?
Азиза думает.
– Я.
– А что делает муж?
В этот момент муж Азизы Тимур Усманов стирал в ванной комнате свои носки, терзая их в руках. Потом он их выкрутил и выкрученными повесил сушить.
В кухне что-то зашипело. Тимур выбежал из ванной. Это из кастрюли убегал суп.
Азиза в это время давала интервью.
– Переведите, что у них интеллектуальный брак, основанный на взаимном уважении, – подсказал директор переводчице.
Переводчица перевела. Госпожа Хансен одобрительно кивнула.
– Простите, а чем вы занимаетесь? – спросила Хелла.
– Я исследую молекулу радости. При каких условиях она синтезируется в мозгу. Ее химическую структуру.
– А какая сверхзадача?
– Сделать счастливым все человечество.
– О! Значит, мы занимаемся одним и тем же! – воскликнула госпожа Хансен.
Директор незаметно посмотрел на часы и вздохнул. Тоже незаметно.
Древняя площадь Регистан.
Верблюд Люша в красивой попоне покорно опустился на колени. На верблюда посадили госпожу Хансен. Верблюд поднялся. Все встали рядом. Сфотографировались. Потом стали снимать госпожу.
– Сидела бы дома, – вполголоса сказал Рустам.
– Переводить? – спросила переводчица.
– Не надо.
– Это башня, с которой в давние времена сбрасывали неверных жен, – показала Азиза.
– А что делали с неверными мужьями?
– У мужей были гаремы.
– А что это такое?
– Это… вроде общежития для жен. У хивинского хана, например, было четыреста жен. Так он только и делал, что был неверным.
– Как хорошо, что мы живем в другое время и в другой цивилизации!
– …А сейчас просим дорогих гостей отведать наше узбекское национальное кушанье: плов.
Переводчица перевела.
– Плов – это что? – спросила Хелла.
– Это баранина и рис, приготовленные определенным способом.
– Мы вегетарианцы. Наши убеждения не позволяют нам есть мясо.
– А что же делать? Чем же их кормить?
– Можно сделать сладкий плов, – предложила Азиза.
– Феминисты… Вегетарианцы, – пробурчал Рустам. – Поэтому у них и рождаемость падает…
Квартира Азизы. Азиза сидела за письменным столом, читала диссертацию.
Посреди комнаты на стуле стоял раскрытый чемодан.
Тимур расстелил на столе байковое одеяло и сушил носки горячим утюгом. Из-под утюга шел пар.
– Что ты делаешь? – удивилась Азиза.
– Носки сушу.
– Возьми другие носки.
– У меня целых только одна пара.
– Купи… Кто тебе мешает?
– Никто не мешает. Руки не доходят.
Азиза идет на кухню. Наливает из кастрюли еду. Подозрительно смотрит на тарелку.
Тимур в это время надел носки, но они были еще влажными. Снял и снова поставил на них утюг. Чтобы не терять времени даром, достал нитки, иголку, стал закреплять пуговицу на рубашке.
Появилась Азиза.
– Паленым пахнет, – сказала она.
Тимур рванулся к утюгу. Но было поздно. Носок был безнадежно прожжен.
– Что делать? – растерянно спросил Тимур, глядя на дыру.
– Сам виноват. Никогда не надо делать два дела сразу.
– Тебе понравилась мастава? – спросил Тимур.
– Вкусно. Только ты рис не помыл. Бульон серый.
…Муж Азизы стоял над раскрытым чемоданом, раздумывая, что туда положить. Азиза сидела за письменным столом, читала статью, подчеркивая спорные места.