– Папа!

– Да, Маркус.

– Пичунья говорит, ты знаменитость.

– А кто такая Петуния?

– Из детского сада. Она говорит, у ее мамы все твои диски. Она говорит, что любит тебя слушать.

– А.

– Так ты знаменитость?

– Не особенно. Немножко.

Он опустил Маркуса на верхушку валуна, а сам взобрался и встал рядом.

– Окей. Готов петь?

– Да.

– Что ты хочешь?

– Мою любимую.

– Не знаю, понравится ли ей.

– Понравится. – В отдельных случаях Маркус был тверд, как скала.

– Ну ладно. Раз, два, три…

Они спели вместе «Желтую птичку», которая на этой неделе была любимой песней Маркуса, а потом они спели «Пирушку зомби», которая была его второй любимой песней, а за ней «Она прямо за горой», которая была третьей. Маркус, чьи глаза были лучше, чем у Чарли, заметил ее, когда они допевали «Она прямо за горой», и замахал руками.

– Вон она, папа.

– Ты уверен?

Из-за утреннего тумана граница между морем и небом смазалась в бледную белизну, и Чарли бросил быстрый взгляд на горизонт.

– Я ничего не вижу.

– Она нырнула. Скоро появится.

Раздался плеск, и она тут же всплыла прямо позади них; она сделала в воздухе сальто и плюхнулась на камень рядом с ними, игриво покачивая серебристым хвостом и поднимая маленькие фонтанчики брызг. У нее были длинные красно-оранжевые волосы.

И они запели вместе: мужчина, мальчик и русалка. Они спели «Леди – бродягу» и «Желтую подводную лодку», а потом Маркус научил Русалку словам песни из «Флинтстоунов».

– Он напоминает мне тебя, – сказала она, – в детстве.

– Ты разве знала меня тогда?

Она улыбнулась.

– Ты и твой отец приходили на пляж. Твой отец, – сказала она, – вот это был джентльмен. – Она вздохнула. Русалки вздыхают лучше всех на свете. А потом сказала: – Вам пора возвращаться. Надвигается прилив. – Она отбросила длинные волосы назад и, сгруппировавшись, прыгнула. Прежде чем скрыться под водой она приподняла голову и, прижав пальцы к губам, послала Маркусу воздушный поцелуй.

Чарли посадил сына на плечи, а когда добрел по морю к пляжу, тот соскользнул на песок. Чарли снял зеленую шляпу и надел на сына. Она была очень велика, но Маркус в ней всегда улыбался.

– Эй, – сказал Чарли. – Хочешь, кое-что покажу?

– Хочу. Но я уже голоден. И я хочу блинов. Нет, овсянки! Нет, блинов.

– Смотри, – Чарли исполнил песочный танец, загребая босыми ногами песок.

– И я так могу, – сказал Маркус.

– Правда?

– Смотри, папа!

И у него действительно получилось.

Так они доплясали по песку до дома, напевая песню без слов, которую придумали по пути, и она еще долго звучала в воздухе после того, как они ушли завтракать.