– Весь этот мир, и все, что в нем есть, было моим, – сказал Тигр. – И луна, и звезды, и солнце, и истории. Все принадлежало мне.

– Я чувствую, что обязан отметить, – сказал тихий голосок из глубины пещеры, – что вы это уже говорили.

Тигр остановился и развернулся к дальней части пещеры. Во время ходьбы по его шкуре шла рябь, словно мех был натянут поверх гидравлических пружин. Он подошел к обглоданной туше буйвола и тихо сказал:

– Прошу прощения.

Внутри туши что-то скреблось. Наконец из грудной клетки высунулся кончик носа.

– На самом деле, – сказал хозяин носа, – я был, так сказать, согласен с вами. Вот что.

Маленькие белые лапки вытянули из ребер полоску сушеного мяса, и перед Тигром появился зверек цвета грязного снега. Это мог быть мангуст-альбинос или, возможно, какой-то особо изворотливый хорек в зимней шкурке. Глаза у него были как у того, кто жрет отбросы.

– Весь этот мир, и все, что в нем есть, было моим. И луна, и звезды, и солнце, и истории. Все принадлежало мне, – сказал он. – Все это вновь принадлежало бы мне.

Тигр уставился на маленького зверька, а потом, без предупреждения, одним ударом лапы разнес грудную клетку буйвола, разбив остов на несколько зловонных фрагментов и пригвоздив маленькое животное к земле. Зверек вырывался и изворачивался, но убежать не смог.

– Ты здесь, – сказал Тигр, приблизив свой огромный нос к носику бледного зверька, – ты здесь, пока я тебя терплю. Это понятно? Потому что когда в следующий раз ты скажешь что-нибудь, что меня разозлит, я тебе голову откушу.

– Мммфффф, – сказало нечто хорьковое.

– Тебе ведь не понравится, если я откушу тебе голову, не так ли?

– Ннгк, – сказало животное. Глаза у него были бледно-голубые, два кристаллика льда, и они так и сверкали из-под огромной тигриной лапы.

– И ты обещаешь, что будешь хорошо и тихо себя вести? – прогремел Тигр. Он чуть отпустил лапу, чтобы зверек мог ответить.

– Коне-ечно, – чрезвычайно вежливо ответило маленькое белое существо. А затем одним хорьковым движением извернулось и погрузило свои острые зубки в тигриную лапу. Тигр заревел от боли и дернул лапой так, что зверек подпрыгнул, ударился о каменный потолок, отскочил и метнулся грязно-белой вспышкой в дальнюю часть пещеры, где потолок сходился с полом и где было множество мест, в которых может спрятаться маленькое животное, мест, куда животное побольше не пролезет.

Тигр подошел и остановился там, где мог еще с легкостью передвигаться.

– Думаешь, я не умею ждать? – спросил он. – Рано или поздно тебе придется выйти. А я буду здесь.

Тигр лег. Он закрыл глаза и вскоре начал довольно убедительно похрапывать.

Спустя полчаса тигриного храпа бледное животное выбралось из-за камней и, скользя от тени к тени, направилось к большой кости, на которой еще оставалось достаточно хорошего мяса, если вас, конечно, не смущает вонь, а животное она не смущала. Однако, чтобы добраться до кости, зверек должен был миновать Тигра. Он еще немного попрятался в тени, а затем все же рискнул выбраться, тихонько ступая своими крохотными лапками.

Когда он крался мимо спящего Тигра, тот выбросил вперед переднюю лапу и ударил когтем по его хвосту, пригвоздив зверька. Вторая лапа схватила маленькое создание за загривок. Большая кошка открыла глаза.