Химическая деятельность Дмитрия была менее разнообразна: вся она была нацелена на одно — порох. Пороха богу пороха! Много пороха! Много хорошего пороха!
Примитивная коксовальная печь для торфа. Конструкция — чуть сложнее, чем у дегтярной печи. Зато на выходе «вонючая вода», проливая которую удавалось достигать крайне быстрого созревания селитряниц[43]. Пара недель, и готово! Причем процент содержания селитры был ощутимо выше обычного. Не по пять кило с куба, а вдвое, а то и втрое больше обычного. Параллельно шла выделка поташа из древесной золы. Переделка селитры в калийную. Выжигание правильного угля. И так далее. На выходе же получался порох отменного качества трех сортов: пушечный, ружейный и пыль. Выходил он не так чтобы идеальный, но для XVII века просто превосходный. А главное — его было довольно много! За месяц только своей селитры удавалось поднять от двадцати до тридцати килограмм[44]. Плюс привозная.
В общем — мороки хватало, особенно в силу того, что все приходилось контролировать и направлять лично. А он знал большую часть вопросов больше со слов, чем на деле… То еще веселье выходило.
Глава 2
2 мая 1607 года, Москва
— Прилетел голубь из Новгорода, — хмуро произнес слуга, — город сдан шведам.
— Ну наконец-то! — выдохнул с облегчением Дмитрий, вызвав тем у присутствующих явное удивление.
Но его можно было понять. Южное направление находилось в довольно неопределенном положении. Посол Кесаря Священной Римской империи, прекрасно понимая выгоду своей державы от удачной войны Московии с Крымом, охотно снабжал Дмитрия информацией. Голуби только успевали доставлять оперативные сводки. В общем, время было. Пока. Султан слишком долго телился.
— Выступаем! Немедленно выступаем!
Раннее утро следующего дня.
Легион уходил на север.
Стройный. Красивый. Смертоносный.
Шесть батальонов линейной пехоты, один — тяжелой. Рота егерей. Дивизион кровавых гусар, эскадрон — рейтар[45]. Два дивизиона полковых 3-фунтовых «Единорогов», батарея полевых 12-фунтовых «Единорогов». Вся линейная и тяжелая пехота в кирасах и шлемах, как и гусары. Прекрасный, просто блистательный обоз. Каких усилий требовалось для подбора лошадей в него! Да, с тяжелыми породами проблемы, но он смог их достать в нужном количестве в Прибалтике и Литве. Пусть и не лучших, но все же. Да и лошадей для гусар-рейтар подновил, приведя к единому стандарту.
Город провожал легион молча.
В головах большинства легион уходил на верную смерть. Шведы — опытный и сильный противник. В ходе недавней Ливонской войны бывали и случаи, когда две тысячи шведов разгоняли шестнадцать тысяч бойцов Ивана Васильевича. А тут всего четыре с половиной тысячи строевых. Это все порождало весьма смешанные чувства. С одной стороны — им сочувствовали, с другой — восхищались. Ведь легионеры не выражали своим видом страха или сомнений. На них глянуть — так местами и рады. И оно действительно было так — тяжелые ежедневные тренировки наконец-то закончились и поход выглядел возможностью отдохнуть…
В Москве под рукой Марины оставался батальон преторианцев, рота егерей, две батареи 3-фунтовых полковых «Единорогов» и рота тяжелой пехоты при ручных мортирах и дробовиках