29 ноября 1606 года, Москва

Муцио Вителлески въехал по первому снегу[30] в Москву с изрядной задумчивостью и настороженностью…

Он едва смог уговорить Папу[31] передать мощи Святого Дмитрия Солунского в дар Московскому престолу. Какие только байки не рассказывал! Что только не обещал, ссылаясь на прозрачные намеки! Зачем? Не ясно. Если государь с улыбкой примет мощи и скажет просто «спасибо», это же будет совершенным крахом его карьеры! Одно хорошо — остальные иерархи ордена поддержали его всемерно. Их тоже заинтересовал странный и необычно образованный аристократ. В Дмитрии было столько загадок. Он прямо-таки манил их с невероятной, чудовищной тягой. Собственно, из-за того, что весь орден иезуитов выступил единым фронтом, Святой престол и уступил. Подробностей даже Папа расспрашивать не стал, но всем стало ясно: это какая-то их игра, сложная, путаная и непонятная большей части клира.

Муцио тогда выдохнул.

Одна из самых сложных задач, за которые он когда-либо брался, удалась на славу. Павел V подписал все необходимые документы. И иезуиты устремились в аббатство, дабы как можно скорее изъять мощи. А то мало ли? Всякое бывает. Конкуренция между орденами иной раз творила чудеса.

Отбили. Собрали караван. И выдвинулись через Священную Римскую империю и Речь Посполитую с миссионерской миссией в дикую Московию. Однако уже у Орши Муцио сильно встревожился. Ведь там оказалось несколько купцов из Москвы, которые говорили ТАКИЕ вещи, что у итальянца волосы становились дыбом. Понятное дело, что болтать можно всякое, но…

Перешли границу и вошли в Смоленск, где пришлось простоять пару дней. Голубиной почтой им даровали право пройти к Москве. И для порядка приставили сопровождающих. Да не из государевой службы, а по линии патриархата.

Пока ехали — общались.

И чем больше этот дьяк рассказывал итальянцу, тем сильнее тот смущался. Он просто не понимал, что и зачем делает этот безумец. Но безумец ли Дмитрий? Или, может быть, местный православный клир что-то недопонял?

И вот Москва.

Государь император не выехал его встречать. Странно, но терпимо. С одной стороны — посланник Святого престола, который на Руси не в чести. Но с другой — он везет мощи небесного покровителя Государя. Весьма почитаемые и очень древние. Некрасиво. Не каждый день такие подарки делают. Впрочем, вместо него выступил уже старенький и больной патриарх. Хоть что-то.

Усталый, измученный взгляд. Понурые плечи. Вид у Иова был такой, словно он только что вышел из каменоломен.

Несколько вежливых фраз.

И вот они двигаются дальше в тишине по улицам довольно странного города…

С подачи Дмитрия на нескольких точках в Москве ежедневно шло зачитывание уставов и их обсуждение. Так что они, как говорится, «пошли в массы» и породили целую волну бурных эмоциональных реакций. Прямо-таки болезненное, лихорадочное оживление всего и вся. Местничества больше не было. Крепостного права больше не было. Никаких форм личной зависимости больше не было. А главное — ничто теперь не мешало любому простолюдину подняться до самых высоких этажей государственной машины. Чернь ликовала! Но радовалась не только она. Мелкие дворяне и служилые, ремесленники и купцы… все те, кто раньше был отрезан от власти и надежды на решительный успех, оказались воодушевлены.