— Откройте,— сказал Патрик Кариму.

Тот бросился в прихожую.

— Останешься здесь,— дал инспектор распоряжение шоферу,— дождешься наших людей, я сейчас свяжусь с ними. Машину я заберу.

— Слушаюсь, инспектор.

Шофер повернулся к Кариму и коротко приказал:

— Сядь на топчан.

Тот, будто завороженный, опустился рядом с женой. Ло направился к двери.

— Господин поли... господин инспектор,— робко окликнула его жена Карима.

— Мы все выясним,— бросил Патрик на ходу. Он сел в машину и связался по рации с офисом.

— Пятый слушает.

— Говорит пятнадцатый. Вышлите кого-нибудь на Беррима-роуд, четырнадцать, блок тридцать один.

Патрик коротко изложил суть дела, затем добавил:

— Позвоните в уголовное управление. Думаю, что этим адресом придется заниматься все-таки им. И свяжитесь с Блаканг-Мати. Нужно еще раз как следует осмотреть дальнюю яму.

— На что сориентировать?

— Следы третьего трупа. Доложите шефу.

— Слушаюсь.

Ло отключил рацию и повернул ключ зажигания. Он решил поговорить с ночным сторожем на кладбище — тот мог что-нибудь заметить, может быть, обрисовать внешний вид преступников.

Подъехав к мусульманскому кладбищу, инспектор оставил машину у ворот, вошел внутрь. У старенькой, давно не крашенной мечети, вокруг имама, стояли несколько мужчин в траурных саронгах. Осведомившись, где можно найти сторожа, Ло двинулся в глубь территории.

Метров через пятьдесят он увидел небольшую хижину. Даже не хижину — просто две деревянные стены, образующие угол, и лист фанеры сверху. На низком топчане, поджав под себя ноги, сидел и раскачивался из стороны в сторону старик, похожий на засохшее дерево. Только когда Ло сказал старику, что он из полиции, тот перестал раскачиваться.

— Ты не заметил ничего подозрительного в ночь с двенадцатого на тринадцатое? — спросил инспектор.

Старик медленно собрал на лбу морщины.

— На той неделе, когда хоронили пожилого малайца,— решил помочь старику Патрик и тут же сообразил, что сказал несуразицу: вероятно, на малайском кладбище пожилых малайцев хоронили не так уж редко.— Самсун Карим его звали.

Ло подумал, что старик наверняка должен интересоваться именами тех, кого хоронят. Хотя бы из чистого любопытства. Он не ошибся.

— Да, да,— радостно закивал сторож,— хоронили такого, туан[14].

— А вечером после похорон никто не приходил на кладбище?

Старик долго молчал, очевидно, перебирая в памяти события того дня.

— Приходили, туан,— изрёк наконец он,— двое приходили. Китайцы. Я еще удивился: что, думаю, на мусульманском кладбище китайцам делать? А они могилу чью-то искали. Знакомый, говорят. Но, правда, хорошие люди. Сигаретой угостили. Дорогая сигарета...

Старик зачмокал толстыми полинявшими губами, словно пытаясь вспомнить вкус хорошего табака.

— Друга своего искали. Умер у них друг. Тут вроде бы похоронен. Расспрашивали.

— О чем же расспрашивали?— поинтересовался Ло.

Две кости, из которых состояли плечи старика, поднялись, потом опустились.

— О разном. Спрашивали, кого вчера хоронили, кого — сегодня. Много ли народу на похоронах бывает. Глубоко ли мусульмане покойников закапывают. Интересно, говорят, нам, китайцам, про мусульман узнать... Потом ушли...