– Не ломай, парень, голову, всё равно ни черта не поймёшь, – говорит «Крюк».

– Что всё это… Вот это всё что значит?!

– Узнаешь. Скоро узнаешь…

– Товарищ Сталин, ваше приказание исполнено!

– Исполнено?.. Хорошо, что исполнено. Зачем так кричишь? Давай тихо поговорим, по парку погуляем. Устал товарищ Сталин в кабинете сидеть. Все кабинет и кабинет, хочется воздухом подышать.

Встал «Хозяин», о стол опираясь – не молодой уже. Накинул шинель, простую, офицерскую.

– Пошли.

Две фигуры бродят по парку туда, потом обратно. Три десятка глаз наблюдают за ними, но издалека, боясь подойти. Не любит Иосиф Виссарионыч, когда охрана ему глаза мозолит, вот и хоронятся они за деревьями и углами.

– Что там у тебя теперь, скажи?

– Лагерь построили, вещевое и пищевое довольствие получено – на год хватит, теперь заключённых привозим, по отрядам разбиваем.

– А кто там верховодить будет?

– Не понял, товарищ Сталин. Вы ведь меня…

– Ты – это ты. А там на месте командир должен быть, который за всех отвечает. Нельзя без командира. У нас везде единоначалие, с анархией мы покончили еще в восемнадцатом году. Кого предложить хочешь?

– Не знаю. Там все… Но, может быть, «Полкана».

– Кого?!

– Кличка такая – «Полкан». Полковник, фронтовик, разведчик. Самый старший по званию.

– Нэ предаст? Он же враг народа.

– Нет, не должен. Я его дело внимательно изучил – идейный он. И в лагере против советской власти слова не сказал, другие, бывало, сорвутся, а этот нет. И после по лагерям ездил, если бы хотел – раньше сбежал.

– Ну, смотри. Тебе за него отвечать. Головой! Скажешь ему… Ничего не говори – вот этот пакет передашь. Ты пакет передашь, он его вскроет, при тебе прочтёт и сожжёт. А ты проследишь. Сам в него не лазь, не надо, а то товарищ Сталин обидится может.

– Ну что вы, товарищ Сталин, да разве я!..

– Вот и хорошо. Верю тебе, офицерскому слову твоему.

Бродят по парку две фигуры, разговаривают о чем-то вполголоса.

– И вот что еще, Александр Михайлович, коли тебя кто теперь спрашивать станет, о чем с товарищем Сталиным говорил, скажи – просил он тебя об одолжении одном: человечка разыскать, женщину, с которой он в ссылке познакомился.

– Так это же Органы могут…

– Зачем Органы? Это просьба личная, не хочет товарищ Сталин, чтобы Органы его семейные дела решали, им есть чем заняться. Скажешь, ищу женщину, а какую и зачем товарищ Сталин не велел говорить. Кто хочет, пусть у него сам спросит. Так лучше будет.

– Да кто про то спрашивать может?

– Не знаю, может Лаврентий Палыч или еще кто, любопытные они – всё знать хотят. Мерещатся им заговоры, и что все товарища Сталина убить желают. Ты им скажешь – они успокоятся.

Хитёр «Хозяин», понимает, что в его личные дела без его на то ведома никто не сунется и потому офицера трогать не будут. А про ту женщину и Лаврентий, и другие знают, и про дитё, что она от ссыльного революционера и квартиранта Джугашвили понесла. А может, она не одна была – Джугашвили мужчина видный был, а жизнь ссыльная скучная – чего не бывает.

– Просьбы у тебя есть, Александр Михайлович?

– Никак нет!