— Ну, одно дело группу поменять, а другое — найти такого, как я. И к тому же я хотел после четвёртого дела сбежать.

— Такого как ты, говоришь? — усмехнулся Милютин. — А в чём твоя уникальность?

— Я же уже рассказывал. Могу уровень скрыть. Могу скрыть, что инициацию прошёл.

— А реальный уровень у тебя какой?

— Восьмой. Если хотите, я могу показать, как всё это делаю.

— Мы и без твоих показов знаем, как это всё делается. Лет тебе сколько?

— Двадцать два.

— Хорошо сохранился.

— Маленькая собачка — до старости щенок, — заметил Глебов и обратился к Егору: — В двадцать два года ты ведь уже должен понимать, что, как сказал Иван Иванович, твои преступления на исключительную меру тянут.

— Понимаю, — вздохнул Егор.

— И при этом не хочешь пойти на сделку со следствием?

— Хочу. Очень хочу. Но как? Я действительно ничего не знаю. Вот хоть убейте.

— За этим дело не станет, уж поверь. Но сначала будет суд. Закрытый, кончено.

— Скажи, Егор, — опять вступил в разговор Милютин. — Вот с твоих слов, ты работал три раза. Так?

— Да. Два раза в Петербурге и один в Москве.

— И как тебя второй раз не вычислили в Петербурге? Неужели у омбудсмена такая плохая память на лица?

— В Петербургской области ведь три центра — в Петербурге, Выборге и Луге. Первый раз меня в Выборг доставили. Второй — в Петербург. А в Московской области два — в Королёве и Серпухове. В Королёвском я уже был.

— Значит, ещё две операции точно планируются. Это с тобой. А так ещё неизвестно сколько.

— Да, со мной две. Но я же сказал, что хотел осенью отработать в Москве, получить деньги и убежать.

— Куда?

— Пока не знаю. За границу.

— Какой наивный юноша, — усмехнулся Глебов.

— Давай-ка подробнее про осеннюю операцию! — сказал Милютин.

— Я вам уже несколько раз говорил, что ничего пока не знаю. Меня предупреждают за две недели. Инструктаж по дороге.

— Кто предупреждает?

— Степан.

— Фамилия у Степана есть?

— Явно есть, но я её не знаю. Я даже не уверен, что он вообще Степан.

— Он орк? — спросил Глебов.

— Нет. Человек, — ответил Егор.

— Среди участников групп были орки или эльфы?

— Нет. Я ведь это тоже не раз говорил — только люди.

Некоторое время Милютин и Глебов молчали. Затем глава столичного КФБ тяжело вздохнул и спросил пленника:

— И что нам с тобой делать? Информации ценной ты нам так и не дал. Время на тебя тратить уже просто жалко.

— Я рассказал всё, что знаю. Честно.

Неожиданно Глебов встал, протянул руку в направлении Егора и сделал резкое движение ладонью, будто что-то выбросил в допрашиваемого. Пленник тут же обмяк, потерял сознание и едва не упал со стула.

— И ведь не врёт, — вздохнув, сказал Глебов, глядя на Егора и продолжая делать пассы рукой. — Я чувствую, что не врёт гадёныш.

— А если закрылся? — спросил Милютин.

— Шанс есть, но тогда он просто суперспециалист, и уровень у него далеко не восьмой. Я чувствую, как он боится, иногда до паники, но ни разу мне не показалось, что он врёт. А закрываться избирательно может далеко не каждый. Да и в голову мы к нему уже три раза лазили — и всё без толку.

— Если всё так, как Вы говорите, то и пытать его бесполезно, — вздохнул Иван Иванович.