Я задержала дыхание. Возможно, я этого парня недооценила. Он хорошо знал жизнь города, чтобы быть в курсе: камеры наблюдения в магазинах «Севен-элевен» пишут изображение без звука, поэтому в случае судебного разбирательства не получится предоставить неоспоримых доказательств, что он и правда сказал «черножопая» или что-то такое, что попадает под закон о расистских высказываниях. Если только у стоящей за его спиной женщины слух не лучше, чем я думаю. Ни один закон не запрещает пилить ногти.

Обдумывая ситуацию, я медленно повернулась и сняла с полки коробку снюса.

Я с рождения стояла в очередях — и я их все помню. Очереди за едой — в них я стояла вместе с мамой, когда была маленькой. Очередь вокруг грузовиков ООН, когда начались первые волнения. Очередь в больницу, когда у моей сестры нашли туберкулез. Очередь в туалет для сотрудников университета, потому что в институте химии не было женских туалетов для студентов. Очередь беженцев, покидающих город, когда началась война. Очередь на корабль — мама продала все, что у нас было, чтобы нам с сестрой достались места. Снова очередь за едой — в лагере для беженцев, где шансы на то, что тебя ограбят или изнасилуют, примерно такие же, как дома, где вовсю идет война. Очередь и ожидание, пока тебя отправят в другую страну, в приемник для беженцев, благодаря чему появится надежда, что жизнь наладится. Очередь на то, чтобы съехать из приемника и иметь право вносить свой вклад, работая в этой стране, — она нас приняла, и я ее люблю. Люблю так сильно, что на одной из трех фотографий, что я повесила над своей кроватью в маленькой квартирке, где мы жили вместе с сестрой, — королевская чета. Остальные две — мама и мадам Кюри, они тоже мои герои.

Я положила коробку снюса на прилавок, а парень приложил к терминалу кредитную карту.

Мы ждали, пока терминал одобрит операцию, — в это время я выдвинула ящик с внутренней стороны прилавка, где была коробка с чистыми масками. Я открыла стоящую рядом с прилавком бутылочку, взяла маску и капнула на нее содержимое бутылочки, думая о сестре. Вчера она сняла фотографию королевской четы. Сказала, что они пролезли без очереди. В газете написали, что королевская чета уже сделала прививку, которую ждали остальные жители страны. Правительство предложило королю и королеве сесть в спасательную шлюпку первыми, не афишируя этого, до того как подойдет их очередь согласно правилам, действующим в отношении остального населения. И эти двое с фотографии согласились. Этим двоим, единственная задача которых — служить символами, сплачивать страну во время кризисов и войн, представилась возможность сделать что-то важное, стать для населения примером, следуя призывам властей проявить солидарность, дисциплину и терпение, ожидая своей очереди. Но обладающие привилегиями король и королева этой возможностью не воспользовались. Они воспользовались возможностью пролезть без очереди. Я спросила сестру, поступила бы она так же. Она ответила — да, но на этом корабле капитан не она. Я сказала, что, вероятно, королевская чета сделала это, чтобы подать пример, продемонстрировать населению, что вакцина безопасна. Моя сестра сказала, что я наивна, такое же оправдание было у капитана-алжирца: когда корабль с беженцами стал тонуть, а в спасательную шлюпку первым сел он.