Сенин отозвал Войцеха в сторону.

— Они сговорились на сегодня не расставаться, — с многозначительной улыбкой произнес он.

— Значит, нам придется поискать другое приключение, — пожал плечами Шемет.

— Вовсе нет, — рассмеялся Сенин, — наоборот.

— Но…

— Слушай, брат, — с нажимом произнес поручик, — к девкам ты не ходишь, афинских ночей бежишь. Это твой шанс. Упустишь — пожалеешь.

Войцех оглянулся. Роза и Фиалка пересмеивались, обняв друг друга за талию. Он коротко кивнул Сенину и вместе с ним вернулся к дамам.

— Прелестные красавицы, — лукаво улыбнувшись спросил он, — знаете ли вы, что такое дилижанс?

— Недурно начали, — заметил Шемет, выходя из театральной уборной, куда их впустили по его давнему знакомству за кулисами и за серебряный рубль, вложенный в руку служителя.

— Ты узнал хоть одну? — спросил Сенин, заботливо оправляя сбившийся парик.

— Нужды нет, — покачал головой Войцех, — такие авантюры хороши в своей мимолетности. Дамы просили не провожать их до кареты, а это значит…

— Это значит, что карета у них с гербом! — рассмеялся Сенин. — Ты прав, нужды нет. Чувственные порывы — это прекрасно, но для серьезного романа в женщине должно быть хоть сколько-то ума.

— А вечер только начался, — заключил Шемет, — и в буфете есть отличное шампанское.

В зале вальсировали. Друзья, взяв в буфете по стакану шампанского, разглядывали маски. Бурное начало вечера не остудило кровь, но, уняв первый пожар, пленило воображение мечтой о более изысканных и тонких наслаждениях, полных загадочной таинственности и волнующей непредсказуемости.

— Эдак мы ничего не поймаем, — вздохнул Сенин, — маска проносятся мимо, и как рассудить, кто под ней?

— Тогда бросимся в волны вальса, — кивнул Шемет, — и пусть они вынесут нас к желанному берегу. А нет — так хоть потанцуем всласть. Я так не променяю мазурку на объятия самой прелестной маски.

— Значит, надо успеть до мазурки — прагматично заметил Сенин.

Их закружило водоворотом и унесло. Войцех танцевал то с гордой испанкой, то с нежной каталонкой, нашептывая милые, но ни к чему не обязывающие комплименты. Ни одна не заинтриговала его настолько, чтобы пригласить ее на следующий тур, и он снова отошел к буфету, чтобы освежиться.

— Вам к лицу синий мундир, мсье lieutenant.

Войцех обернулся. Перед ним стоял молодой человек лет двадцати в черной мантии звездочета, украшенной переливающимися мелкими звездочками. На говорившем не было маски, и Войцеха поразила невероятная красота бледного юношеского лица, обрамленного спадающими на плечи иссиня-черными кольцами волос. Незнакомец говорил по-французски, но слово «лейтенант» произнес с отчетливым британским выговором, словно хотел подчеркнуть, что узнал мундир.

— Пока всего лишь корнет, увы, — улыбнулся Войцех, — но маскарад — прекрасная возможность примерить на себя другую роль.

— Ах, корнет! — с энтузиазмом согласился юноша. — Вы, верно, не догадываетесь, как точно угадали. Маска способна не только скрыть истинное лицо, она меняет саму суть. Впрочем…

Он оглядел Войцеха и застенчиво улыбнулся.

— Позволите внести маленькое уточнение в ваш мундир? — спросил он. — Мне кажется, ему кое-чего не хватает.