Саша поняла, что именно тревожит Нева. В свое время, когда над ней еще висело проклятие, заработанное далекой прабабкой, которое она должна была передать по наследству каждой своей дочери, она сама твердо решила не иметь детей. Чтобы не продолжать род и не обрекать своих детей и внуков на тот же ужас, через который прошла сама.

– Он ведь по большому счету не виноват в том, что делает, – тихо продолжил Нев свою мысль, хотя видел, что она и так все поняла. – Он родился таким, родился в объятиях Тьмы. Я играю на свою душу уже несколько лет, а его душа была проиграна сразу. У него нет и никогда не было другого пути. Может быть, не в моих детях, но в детях их детей может проявиться то же самое.

– Вы объяснили Лиле причину своих сомнений?

– Нет, не было возможности. Но дело даже не в том, поймет она или нет, примет это или нет. Так или иначе, но я лишу ее чего-то важного в жизни. И даже если она примет это сейчас, потом может мне не простить. Я не хочу делать ее несчастной. Не хочу ничего ее лишать.

– И вы думаете, не будет ли правильнее закончить все сейчас.

Она не спрашивала, а констатировала. Ей было легко понять его сомнения. В конце концов, она развелась с Максом в том числе и потому, что считала свое проклятие необратимым и не хотела лишать его возможности стать отцом. То, что Нев сейчас стоял перед похожим выбором, частично ослабило ее напряжение в отношении к нему. Захотелось сказать что-то ободряющее, но Саша не успела найти слов.

Наверху что-то громко стукнуло. Словно что-то упало на крышу фургона. Что-то или кто-то. Упало, прокатилось от одной стороны к другой, а потом затихло.

Саша и Нев напряженно замерли, прислушиваясь.

16 июля 2016 года, 01:40 (02:40 по Мск)

– Думаете, это он? – шепотом спросила Саша.

– Я почти уверен, – кивнул Нев, снова поворачиваясь к ноутбуку и щелкая клавишами.

– Изображение есть?

– Боюсь… нет, – пробормотал Нев, хмурясь. – Кажется, у нас нет камеры, снимающей наш фургон.

В это мгновение по крыше снова как будто что-то прокатилось. Саша не выдержала и поднялась из-за стола.

– Пойду разбужу остальных.

Она выскочила из зала совещаний и метнулась к лестнице, ведущей в спальный отсек, но оттуда уже спускался Войтех, а за ним маячило сонное лицо Вани.

– Кажется, оно здесь, – почему-то все еще шепотом сообщила Саша.

– Визуальное подтверждение есть? – уточнил Войтех, торопливо обуваясь.

– Нет, у нас нет нужной камеры.

– Чего это нет? – возмутился Ваня, как раз слезший следом за Войтехом. – Все там есть, просто наш фургон может быть плохо видно.

Втроем они вернулись в комнату, где Иван действительно нашел камеру, в угол обзора которой попадал фургон, по самому краю. К сожалению, она оказалась слишком далеко, чтобы можно было хорошо видеть происходящее снаружи даже с учетом ночного режима съемки, но в какой-то момент им удалось разглядеть, как в темноте что-то промелькнуло по крыше. Как раз тогда же они услышали новый грохот.

– Да уж, шикарная видимость, – проворчал Войтех, покосившись на Ваню.

– А что ты хочешь с таким количеством камер? – огрызнулся тот. – Ты сказал взять под наблюдение периметр деревни. Периметр они отслеживают. Проблема в том, что мы не совсем в деревне. Мы с краю.