Потом Николай стал серьезным, и произнес,
– Видишь ли, радость моя, твое пребывание в Калифорнии, а уж тем более, на Аляске, создаст нам немало проблем. Все-таки места там неспокойные, и даже не из-за индейцев. В тех краях водятся представители так называемых «цивилизованных народов», которые для нас более опасны, чем целое племя апачей или сиу. Ты дочь императора Николая Павловича, самодержца и верховного правителя огромной державы. У многих может появиться немалый соблазн похитить тебя, потребовав в качестве выкупа слишком многое. Например, отказаться от каких-либо территорий, или выдачи одного из нас – пришельцев из будущего.
Твой отец – человек чести. Он не сможет согласиться на требования похитителей, и, в тоже время, он очень любит тебя. Его сердце может просто не выдержать, выбирая между тобой и одним из нас…
– Неужели найдется такой мерзавец, который попытается похитить дочь русского императора? – удивилась Адини. Потом, видимо вспомнив рассказы мужа о подлостях британцев, вздохнула, и сказала,
– Ну, что ж, если нельзя мне туда, то значит – нельзя. А жаль…
Труба зовет в поход
Знакомство нового руководства русской колонии в Калифорнии с сеньором Диасом оказалось полезным для обоих сторон. Ранчеро продал русским большую партию зерна, фруктов и кофе, за что получил взамен много полезных вещей, которые, как прикинул дон Франсиско, можно будет с большой выгодой продать как в самой Мексике, так и в САСШ.
Сергеев-старший, удостоверившись, что его новый коммерческий партнер– человек, которому можно доверять – уже прикидывал будущие торговые операции, которые могли бы принести ему и дону Франсиско немалые барыши. Но, погоже, это не всем понравилось. В очередной свой приезд сеньор Диас пожаловался, что в окрестностях его ранчо появились какие-то подозрительные хорошо вооруженные личности.
– Понимаете, дон Виктор, – говорил дон Франсиско, потягивая холодный хлебный квас – напиток, впервые попробованный им в крепости Росс, и весьма пришедший ему по душе, – благодаря купленному у вас оружию, мы сможем оказать достойное сопротивление бандитам, которые попытаются напасть на мое ранчо. Но я не смогу долго жить в осаде. А эти незваные гости, похоже, уходить никуда не собираются.
Нет, пока ни я лично, ни мои работники, ни мое имущество не пострадало. Но, как мне докладывали, эти люди явно готовятся к нападению. Некоторые из них пытались завести знакомства с моими работниками, угощали их виски, и выпытывали о том – сколько человек живет на ранчо, сколько там оружия, и где хозяин, то есть я, его хранит.
– Саттера нет, но дело его живет. – глубокомысленно произнес капитан Мальцев, переводивший беседу Сергеева и сеньора Диаса. – Как любили петь янки: «John Brown’s body lies a-mouldering in the grave; His soul’s marching on!»* ( *«Хоть тело Джона Брауна гниет в сырой земле, А душа вперед идет!» – песня неизвестного автора, сочиненная в память мятежника, Джона Брауна, напавшего на армейский арсенал в Харперс-Ферри в штате Вирджиния, и казненного за убийство. Джон Браун стал знаменем аболиционистов, и песнь о нем стала своего рода гимном северян во время Гражданской войны в САСШ). Видимо, хозяевам этого янки швейцарского розлива нашли новых искателей приключений, и с их помощь решили попытаться взять реванш за разгром банды Саттера.