Никки казалось, что она понимает, почему мать запирает Кэти там. Дело было не в промахах, которые та совершала. Это, вообще, не было наказанием. Просто матери надоело следить, чтобы Кэти не убежала. Шелли не говорила этого напрямую, но Никки подозревала, что мать боится, как бы Кэти обо всем не рассказала.
Мать уверяла Сэми, что наказывает Кэти ради ее же блага, и то же самое внушала своей жертве. Например, в насосной ее запирали, чтобы она могла спокойно подумать.
– Мне кажется, в насосной ей гораздо лучше, – говорила Шелли, ведя Кэти за руку по двору. – Ей требуется спокойствие и уединение.
У нее всегда имелось оправдание тому, что она творила с Кэти.
Время от времени Никки помогала матери отводить Кэти в насосную и запирать там. Здоровье Кэти быстро ухудшалось. Ложь матери выглядела просто смешной. Кэти нуждалась в медицинской помощи. А не в «уединении» в тесном сарае.
Шейн с Никки тоже не нуждались в том, чтобы их там запирали, но время от времени и они оказывались в насосной, когда Шелли уставала их избивать и хотела, чтобы наказание продлилось подольше.
Чтобы она успела насладиться контролем над домочадцами.
«Так она могла избавиться от нас – от меня, Кэти и Шейна, – говорила Никки впоследствии, объясняя причины, по которым они сидели взаперти. – Ей не надо было следить, где мы и что делаем. Особенно Шейн и Кэти».
Со временем Кэти полностью смирилась со своим положением. Точно так же, как с тем, что ее возили в кузове пикапа.
Как-то раз Сэми, проходя мимо насосной, услышала голос Кэти.
– Кто там?
Она подошла к запертой двери и приложила ухо к щелке. Девочка не решалась открыть дверь. Кэти знала, что нет смысла ее об этом просить. Шелли ясно дала всем понять, что Кэти сидит там не просто потому, что наказана, а ради того, чтобы исправиться.
– На улице идет дождь? – спросила Кэти.
– Был, недавно. А сейчас нет.
– О, – хрипло вздохнула Кэти, – а мне кажется, я слышу, как он стучит.
Как обычно, Дэйв был на работе на Уиндбей-Айленде, когда Шелли понадобилось съездить в город по делам. Прежде чем уехать, она велела Шейну сторожить Кэти. Ему надо было следить, чтобы она сидела тихо и не звала на помощь.
– И чтобы не сбежала, – сказала Шелли. – Смотри, чтобы сидела в насосной, где ей и место. Мы не можем сейчас ей доверять, Шейн. У нее не в порядке с головой.
Шейн сделал вид, что согласен.
– К черту все! – сказал он Никки, как только Шелли отъехала от дома. – Я выпущу Кэти.
Никки невыносимо было думать о том, как Кэти сидит взаперти. Она знала, что той надо к врачу. Кэти слабела на глазах. Лицо ее опухло, последние оставшиеся зубы почернели и грозили вот-вот выпасть.
Шейн отодвинул засов и распахнул дверь.
Свет залил темную насосную, и Кэти поморщилась. Она сидела неподвижно и даже не сразу подняла на него глаза.
– Выходи! – скомандовал Шейн.
Она не шевелилась.
Никки знала, что Кэти боится Шейна, хоть у нее не было причин опасаться его, когда матери не было рядом.
Сначала Шейн уговаривал ее, потом начал сердиться от того, что Кэти просто смотрит на него и молчит.
– Ну же, Кэти, давай, выходи. Тебе надо выбираться отсюда.