Шелли даже не озаботилась тем, чтобы самой выйти из машины и обратиться к мужу. Она отправила старшую дочь пристыдить его и одновременно напомнить, что где бы он ни был, где бы ни прятался, она всегда отыщет его.

Да, Шелли была такая. Неутомимая, как гончая. Выносливая, с врожденной способностью находить своих жертв.

В любое время.

И если Дэйву казалось, что он может немного отдохнуть перед приездом домой и побыть в тишине, он ошибался.

Лара Уотсон считала, что у ее зятя серьезные проблемы с алкоголем, но это было ничто по сравнению с Шелли. Он мог бросить пить. Но не мог бросить жену.

Лара была уверена, что, как Рэнди и Дэнни до него, Дэйв со временем уйдет от Шелли. Позднее он сам признавался, что у него не хватало мужества расстаться с ней, и он лишь надеялся, что когда-нибудь вернется домой, а ее там не будет.

«Исчезнет куда-нибудь. Переедет обратно в Ванкувер, или что-то в этом роде, – вспоминал он. – Даже не знаю, на что я рассчитывал. Но она никуда не девалась».

Лара, оглядываясь назад, решила, что Шелли берет пример с бабушки Анны, у которой муж всегда спал в сарае. Первый супруг Шелли, Рэнди, ночевал в машине после стычек с женой. Теперь то же самое происходило с Дэйвом.

«Он не хотел возвращаться домой, – говорила она. – Потому что там она накидывалась на него. Он работал день и ночь, а потом спал в своем грузовике. У Шелли был джип. У него – грузовик. Он спал там или пробирался в офис, когда все оттуда расходились, чтобы переночевать. Прямо на полу».

Позднее Дэйв оправдывал творившееся в Монахон-Лэндинг тем фактом, что не решился уволиться из «Вейерхаузера». А ведь Шелли настаивала! Говорила, что целлюлозный гигант выжимает из него все соки, и он мог бы работать на кого-то еще. Кроме того, работая вдалеке от дома, он не мог быть хорошим мужем и отцом.

«Все было хорошо, – рассказывал он о жизни в Лаудербек-Хаус. – Только мы с Шелли, Никки и Сэми. Я каждый вечер приходил домой, как все мужья. Брак – это всегда пятьдесят на пятьдесят, а я не справлялся со своей частью сделки. Растить детей – большой труд. Нельзя ожидать, что только мать будет этим заниматься, ну знаете, и воспитывать, и помогать с домашними заданиями… Меня не было с ними. А когда приезжал, я все время спал. Не мог даже пяти минут посидеть за телевизором, посмотреть какое-нибудь шоу».

На Шелли, по его мнению, ложилось слишком много обязанностей.

«Она была стопроцентная мать, самая лучшая. Устраивала детям вечеринки на день рождения, собирала их на барбекю. Все в этом роде. Шелл всегда ездила к Сэми на соревнования. А вот папы на них не было. Я не справлялся с обязанностями отца и мужа».

Трудясь изо всех сил, чтобы прокормить семью, Дэйв в то же время упрекал себя, что не справляется. Он всех подводит. Да еще как.

«Отец обеспечивал нас и, знаете, очень-очень много работал. И мой дед тоже. А я подвел семью Нотек. Всех разочаровал. Наверное, это моя судьба – быть вечным неудачником».

Счета за медицинские услуги высасывали все деньги с их банковского счета. Шелли требовала, чтобы Дэйв работал больше, иначе им не свести концы с концами. Она настаивала, что это вопрос жизни и смерти. Но Дэйв просто физически не мог работать столько, сколько она требовала. Он и так едва держался на ногах и брал сверхурочные, чтобы как-то оплачивать горы счетов.