– Нет, – хором ответили все трое, лишь бы Шелли не переключилась на них.

Но Никки видела, как мать засовывала пирог под кровать Кэти. И видела, как Шелли прячет, а потом находит фантики от конфет.

Шелли снова обратилась к своей лучшей подруге.

– Сама погляди. Ты не худеешь, потому что много ешь днем, а потом, боюсь, продолжаешь еще и ночью, когда ходишь во сне.

Кэти, хоть и растерянная, не сдавалась.

– Никуда я не хожу.

Шелли стояла на своем: в следующие несколько недель она продолжала находить недоеденные лакомства, спрятанные у Кэти под кроватью или в других местах в холле между комнатами Никки и Сэми, где та спала. Однажды мать заставила Никки спрятать еду под кроватью Кэти, чтобы на следующее утро обвинить ее в том, что она опять «ела во сне» и что она «по ночам уничтожает всю еду в доме».

– Я слышала, как прошлой ночью ты открывала холодильник, – внушала Шелли подруге во время очередного нападения, замаскированного под заботу.

– Ты ешь, как свинья, посреди ночи. Тебе надо остановиться!

– Прости меня, – умоляла ее Кэти. – Я пытаюсь!

Хоть девочки и были еще маленькими и они, и Шейн видели, что Кэти постепенно сдается под натиском Шелли. Как и Дэйв. Как и они сами.

В следующий раз, когда Шелли распекала Кэти, Никки увидела страх в ее глазах.

– Прошлой ночью, – говорила Шелли, – ты во сне голая зашла к Шейну в спальню. Он мне все рассказал.

Кэти перепугалась.

– Я этого не делала, Шелл!

– Делала, – отвечала Шелли. – Он видел тебя, Кэти. Я знаю, ты его хочешь, но это должно прекратиться. Я не допущу, чтобы в доме происходили подобные вещи.

Кэти отступила на шаг. Обвинение ее потрясло. Шелли утверждала, что Кэти, женщина за тридцать, собиралась заняться сексом с мальчиком-подростком.

– Я бы никогда так не поступила, – говорила она. – Никогда. Честное слово.

Шелли смотрела на нее с сочувствием.

– Кэти, ты сама не знаешь, что творишь. Да-да, не знаешь. Подожди здесь.

Шелли пошла и привела Шейна.

– Расскажи ей, – велела она.

Шейн с мрачным видом подтвердил слова Шелли.

– Ты приходила, – сказал он. – Прошлой ночью, Кэти. Я тебя видел.

Кэти начала плакать. Растерянная, она стояла перед своими обвинителями.

– Этого не было, – повторяла она. – Вы оба ошибаетесь.

Шейн продолжал настаивать.

– Ты приходила. Я видел тебя. Все видел.

Кэти в слезах бросилась к себе.

Позднее Шейн рассказал Никки, что все это была ложь.

– Кэти не приходила голая ко мне в комнату. Мне пришлось подтвердить слова твоей мамы.

Никки все понимала. Она сама поступала так же. Двое на одного было любимой тактикой Шелли. Обычно она объединялась с Дэйвом. Иногда привлекала кого-то из дочерей. А бывало, что и Шейна, особенно если дело касалось Кэти.

– Твоя мать сумасшедшая, Ник, – говорил Шейн.

– На всю голову, – соглашалась Никки.

– Она думает, все вокруг такие дураки, что правда верят в ее выдумки.

– Кэти верит.

– А я не верю ни единому ее слову, – сказал Шейн.

– И я, – кивнула Никки. – Она просто не может удержаться, чтобы что-нибудь не наврать.

Но как бы они ни осуждали Шелли между собой, ни один не решался уличить ее во лжи. Они делали все, что Шелли им велела. И оба знали почему. Им надо было выживать. Пойди они наперекор матери, та опять вываляла бы их в грязи или избила электрическим проводом. Или придумала бы что-нибудь похуже. Страх перед неизвестностью заставлял их подчиняться.