Промежуточный финиш мехкорпус Бережного совершил в Кюстрине, а Катукова – во Франкфурте на Одере. Там советские бойцы приняли мосты через Одер у захвативших их парашютистов-диверсантов и встали на сутки, необходимые для отдыха личного состава, обслуживания техники и заправки баков машин из следующих вместе с корпусами автоцистерн. Кроме всего прочего, было необходимо дождаться мотострелковые дивизии, следующие за мехкорпусами на автомашинах, и сдать им плацдармы с мостами под охрану и оборону. В сам Берлин танкисты врываться не собирались. Сначала они, зачищая окрестности, замкнут вокруг вражеской столицы кольцо окружения, потом подойдут мотострелковые дивизии, взяв ее в полную осаду. И только потом в город войдут советские штурмовые части и Войско Польское, которое и зачистит вражескую столицу до белых костей. Об этой чести советского Верховного Главнокомандующего попросил сам генерал Берлинг. С нападения Германии на Польшу Вторая Мировая Война в Европе началась; штурмом Берлина, в котором ключевую роль должны играть польские войска, она и закончится. Пусть поляки не сами пришли в Берлин и правительство у них теперь совсем другое, но все равно это весьма символично.

31 августа 1943 года. 23:35. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.

Присутствуют:

Верховный Главнокомандующий – Иосиф Виссарионович Сталин;

Начальник генерального штаба – генерал-полковник Александр Михайлович Василевский;

Специальный консультант Верховного Главнокомандующего – комиссар госбезопасности третьего ранга Нина Викторовна Антонова.

Верховный Главнокомандующий смотрел на карту, расстеленную у него на столе. Коричневым цветом не ликвидированных на данный момент котлов на ней были заштрихованы только овал Силезии и небольшой треугольник у основания Ютландского полуострова, левым нижним углом которого был город Гамбург. Группировка, окруженная в центре Вены, после затяжного сопротивления сдалась три дня назад, в Берлине ожесточенные бои уже завершились, и в настоящий момент после недели боев в гигантском городе шли процедуры зачистки.

Василевский сказал:

– В Гамбурге окопался опирающийся на моряков гроссадмирал Карл Дениц. Он заявляет, что отрекся от Сатаны и снова исповедует лютеранство, а потому требует, чтобы с ним вели переговоры о мире как с полноправным главой германского государства…

– Наглец! – сказал Сталин, – торгуется по поводу того, чего у него нет. Впрочем, нам все равно нужен кто-то, кто от имени германских властей подпишет акт о безоговорочной капитуляции. Озадачивать этим коллегу Роммеля мы не хотим, поскольку этот человек служит уже совсем другой Германии, не имеющей ничего общего с разрушенным нами Третьим Рейхом. Намекните этому Деницу на снисходительный суд с последующей через несколько лет амнистией (например, к тридцатилетию Октября), а пока нестрогое заключение, больше похожее на домашний арест, – разумеется, если он выполнит все наши требования. В противном случае мы можем гарантировать ему быстрое и максимально болезненное переселение в мир иной – примерно тем же путем, каким мы уже переселили его фюрера Адольфа Гитлера. Вам понятно, товарищ Василевский?