Мама верила в Бога. Отец — нет. И Макс тоже — нет. Но ведь Бог должен быть. Где-то должен быть тот, кто способен пожалеть, защитить, утешить, спасти. Кто-то более могу-щественный, чем Нармузинов. Он должен быть, но почему каждый раз его власть и сила заканчиваются, как только дело доходит до меня. Каждый. Проклятый. Раз. И он опять беспомощно разводит руками, оставляя меня одну. Против самого дьявола. Он в который раз демонстративно отворачивается, будто ему наплевать на меня…О, да…Господь не
даёт испытаний, которые мы не в силах пройти. Дааа, своим безразличием ко мне он словно говорит, что я должна справиться сама. Он верит в меня? Тогда почему он не дает мне никакого оружия? Почему не даёт никакой защиты, оставляя одну, слабую, истощён-ную бороться с самым злым из всех своих демонов. Они ведь тоже все его создания.
Или это его наказание для меня? Но за что? Насколько сильно я должна была согрешить в прошлой жизни, что в этой он меня испытывает ТАК.
И я не справляюсь. Я совершенно не справляюсь в этой битве. Несмотря на то, что зову. Обращаюсь к нему с момента похищения. Зову раз за разом, обещая что угодно. Искренне бесполезно. Всё-таки Макс был прав. Нет никакого Бога. Есть только дьявол, который иногда помогает нам. Но ровно для того, чтобы потом, когда ему заблагорассудится, тогда настанет самый удобный, самый лучший момент, сбросить вниз. В самую пучину ада. Дать ощутить всю ту бездну боли, что ожидает нас там. Глухой к моим молитвам, так же, как и все те люди, что окружали меня тут. Мама, прости. Я не смогу. Я не смогла до сих пор…не справлюсь и дальше. Потому что Я думала, что не боюсь умирать, думала, что привыкла умирать. еще тогда…вот только с каждым новым разом умирать всё больнее. Иногда мне кажется, что я не слышу собственного дыхания, и пульса у меня давно уже нет, одна пустая, почти прозрачная оболочка осталась. А под ней — ничего. Абсолютное, гнетущее ничто внутри меня, приправленное лишь животным страхом.
Схватиться за виски, сильно сжимая их, изгоняя эти унизительные мысли из головы. Мысли, пропитанные собственной никчёмностью.
Господи, как я могла вообще до них дойти?! И тут ощутить, как нахлынула злость. На него. За них, за слабость эту жалкую. Это он виноват. Он — их главный источник. Саид Нармузинов. Ведь это он умело ломает, унижает, убивает последние остатки гордости, позволяя появляться этим ядовитым мыслям. Еле сдержала горькую усмешку. Словно дрессирует. Потому что так, как он, ведь так не поступают с людьми. Впрочем, и с собаками тоже. Правда, что он тогда сказал? Моё положение в этом доме ниже, чем у его собаки.
Собраться. Мне всего лишь нужно собраться. Вспомнились сова Макса о том, что, если где-то есть вход, значит, оттуда должен быть и выход, даже если через проделанную в стене дыру. Мне нужно просто держаться за эту мысль. Шанс сбежать есть всегда. Нужно просто дождаться подходящего момента.
Стоило только сделать шаг вниз, с верхней ступени небольшой лестницы, которая выводила из дома, как сердце замерло в ожидании. Показалось, что сейчас вообще остановится. От страха. И навсегда. А потом будто вскачь кинулось. Грооомко. Как же громко забилось. Наверное, сейчас разбудит всех обитателей этого ада. Но я же Воронова. Я не его цепная собачка, я не могу быть безропотной пленницей врага моей семьи. Я справлюсь. Шаг за шагом. Стараясь не привлекать внимания стоящего немного поодаль и спиной ко мне шкафоподобного охранника. На носочках пройтись по направлению к тем самым черным воротам. Нет, сейчас я, конечно, не смогу выбраться отсюда. Мне бы хотя бы понять, что еще есть на участке. Где можно спрятаться в случае чего.