— Заплатишь Дауду за нее. Подарки мне не нужны. Я забираю ее с собой.
Замычала, дергая головой, пытаясь вырваться. Похожа на зверька в тисках. Слишком белая. Я бы назвал ее прозрачно-белоснежной. Кожа как папиросная бумага и волосы светлее выгоревшей соломы, длинные, ровные. Какое судьбоносное дежавю. Разве ты не забрал у меня дочь, Воронов? Разве она не возненавидела всю нашу семью, выбрав тебя? Аллах свидетель, я не собирался пока мстить, но месть сама пришла ко мне в руки. А если что-то приходит в руки, надо брать. Валид отвязал девчонку, и я подхватил ее под руку, повел насильно к машине. Она даже не представляет, какой ценный трофей мне преподнесла и как я использую это против ее отца.
Усадил в машину на заднее сидение, сел за руль, стараясь не слушать как она там мычит и скулит. Мне даже нравился звук этого скулежа, он говорил мне о том, что я иду к победе. И нет, я не собирался просить выкуп или шантажировать Воронова. Мне это было не нужно. Слишком мелко и не долгосрочно. Даже глупо. У меня был совершенно другой план, и созрел он мгновенно, едва я понял, кто передо мной сидит. Воронов даже не представляет, какой интересный сюрприз ждет его в самом ближайшем будущем.
Это была ошибка. Господи, это была самая большая ошибка в тот момент — угрожать этим ублюдкам отцом. Ведь я так привыкла с некоторых пор — быть под его защитой. Даже когда Андрея Воронова не было рядом, его имя, его власть и страх других людей всегда охраняли меня. Так было вплоть до этой самой минуты, когда один из выродков вытащил кляп, позволяя говорить…это потом, сидя в машине, я поняла, почему он это сделал. Ведь тот, второй, поначалу не хотел даже подходить ко мне. До тех пор, пока не услышал имя моего отца. Когда наклонился ко мне, я на секунду замерла от страха. Страшный. Очень страшный взгляд тёмно-карих взгляд гипнотизировал, заставляя сжаться, и я почувствовала себя кроликом, застывшим перед удавом. Я даже не успела рассмотреть его лицо, чувствуя, как этот чёртов взгляд затягивает чёрным напряжением. Просто провалилась в какую-то тёмную пугающую бездну, заблестевшую интересом после моих слов. Плюнула в ублюдка со всей злости и тут же сжалась на стуле, когда он резко взмахнул рукой. Ударит. Непременно ударит. Но вместо этого мужчина грубо обхватил за подбородок, рассматривая мое лицо. И слушая. Очень внимательно слушая.
А я дура…Божеее, какая же дура, что угрожала им Вороновым. Надеялась, что испугается или захочет наживы, а, вместо этого, тонкие губы тронула ухмылка. Странная. Страшная ухмылка, а чёрные зрачки резко расширились. Так, наверное, хищники смотрят на свою жертву. Точно так же трепещут их тонкие ноздри, слегка, принюхиваясь к запаху страха добычи. Несколько секунд до того момента, когда он сдёрнет меня со стула и потащит в свою машину…несколько секунд до момента, когда я окончательно пойму, что никто не будет связываться с папой.
Я пропала.
Всю дорогу молчит. Ни одного слова, ни одного жеста, обращённого ко мне. Словно я бездушный груз, мешок, который он бросил на заднее сиденье и теперь вёз куда-то. Не обращает внимания на мои попытки кричать сквозь чёртов кляп. Урооод! Включил на всю громкость музыку, наверное, чтобы не слышать моих стонов и мычания. Думать…думать. Лихорадочно и много, несмотря на то, что паника охватила мысли. Куда он везёт? Убивать? Зачем тогда ехать куда-то? Нет. Зачем-то я им оказалась нужна, иначе меня бы оставили с остальными девочками. Скорее всего, потому что я — Карина Воронова. Зачем-то я ему нужна. Ему. Несмотря на то, что не задал ни одного вопроса, изредка бросает взгляды в зеркало заднего вида. А в этих взглядах ничего. Просто одно большое НИЧЕГО. Ни интереса, ни вожделения, ни даже раздражения от той суеты, что я создавала сзади. Словно этот темноволосый мужчина одновременно в каком-то своем мире находится и меня везёт. Так, нужно собраться. Нужно понять хотя бы, куда мы едем. Зачем — он точно объяснять не будет. По крайней мере, мы в России. Отлично. Хоть что-то хорошее, если вообще это возможно в моей ситуации. Это уже моя страна, мой язык …и подать рукой до Вороновых. Они меня должны найти. Но я не знаю, в каком мы городе.