Бойтесь только собственного страха, говорит наш армейский гуру, и я верю ему. Мне рассказывали, что это очень смелый солдат, участвовал в боевых операциях, конечно, он знает толк в таких вещах.
«Если вы чего-то очень боитесь, – говорит он нараспев, расхаживая перед нами (есть у него такая манера, строить нас в начале занятия и обращаться с короткой вдохновляющей речью), – то или с вами происходит то, чего вы боялись, или что-то совсем другое, но такое же страшное».
Да, одиночество – это страшно, особенно женское. И этот страх, коренившийся во мне много лет, победить будет не так просто. Да и не только в страхе дело: мы с мужем прожили много лет и за эти годы стали очень близкими людьми.
Но я больше не позволю ему избивать себя!
Для него наш брак тоже важен, внезапно поняла я. И еще неизвестно, кому из нас он больше необходим! Мне? Но развод никак не скажется на моей карьере, а вот его имидж может серьезно пострадать, пусть даже сейчас на это смотрят гораздо проще. Кроме того, он дал мне в руки серьезнейший козырь: стоит ему заикнуться о разводе, и у меня исчезнут все резоны покрывать его пристрастие к рукоприкладству. Вспомним истории звезд шоу-бизнеса: сколько они, бедные, терпели, но развод мгновенно развязывал им языки!
Поэтому придется ему напрячься и изжить этот позорный аспект нашего во всех других отношениях удачного брака. Иначе я не стану с ним жить, и это не пустая бравада, а выстраданное решение. Как говорит наш сенсей, лучше смерть, чем бесчестье.
Я знаю, что предстоит тяжелая работа: на одних лозунгах далеко не уедешь. Придется не только обуздывать его нрав, но и бороться с застарелой привычкой. Сейчас я думаю: а что, если бы я дала ему отпор тогда, в самый первый раз? Наверное, и семью бы сохранила, и никогда больше не была бы бита… Но история не знает сослагательного наклонения.
Теперь мне стала понятна еще одна вещь, которая раньше всегда вызывала у меня недоумение. Почему избитым женам, обратившимся к нам за медицинской помощью, никто (в том числе и я) не сочувствует? Все дружно испытывают к ним некий букет эмоций, который я бы охарактеризовала как жалостливо-брезгливая неприязнь.
Потому, что эти женщины добровольно принимают статус жертвы! Они сдались, даже не пытаясь бороться. Они не защищали своего достоинства, женского и человеческого. Так много лет делала и я, но я хотя бы прятала свой позор.
Больше этого не будет. Я выстою. А если пойму, что резервов не хватает, придется просить помощи у соответствующих органов…
Глава двенадцатая
Владимир Валентинович и не заметил, как ноги принесли его к больничке. На сердце было тяжело, от тоски помогали только долгие одинокие прогулки.
Кристина перевела его на другую машину, объяснив свое решение тем, что единственной женской бригаде требуется надежный водитель.
– Я не могу принимать любовь как дружбу, – отрезала она. – И поверьте, я действую больше в ваших интересах, чем в собственных.
Формально его перевели «на усиление». Проработав несколько дней, Нейман вынужден был признать, что мера эта была необходимой и своевременной. Единственная женская бригада оказалась туповатой, это было ясно даже ему, непрофессионалу.