Лес вокруг живет своей жизнью – курлыкают местные сверчки, где-то далеко перекликаются ночные птицы, похрустывают под чьими-то лапами ветки…

Мне вспоминается история про бразильца, приехавшего в гости к русскому другу на Валдай. Большой компанией они отправились на шашлыки в лес и всю дорогу обсуждали, как страшно в амазонских джунглях – муравьи-легионеры, способные разделать спящего человека, оставив одни кости, ядовитые пауки и змеи, в воде – стаи пираний. То ли дело у нас, в Средней полосе России! Красота! Добравшись до берега озера, компания устраивает лагерь, а бразилец бродит окрест, нюхая цветочки. Вскоре он возвращается озадаченный и демонстрирует впившегося под мышку клеща. Ему тут же начинают наперебой рассказывать про энцефалит, боррелиоз и то, что, если головка клеща останется в ране, может быть заражение крови и сепсис. Между тем вечереет, просыпаются комары. Через полчаса – еще шашлыки не приготовились – бразилец уже искусан так, словно у него ветрянка. Чтобы охладить горящую от укусов кожу, он лезет в озеро. Вода прохладная, рядом охлаждаются и ждут своего часа бутылки с водкой, погруженные в рыболовный садок. «Педро, иди шашлыки жрать!» – зовут страдальца от костра. Бразилец вылезает из воды и с ужасом обнаруживает, что весь облеплен пиявками! Тут-то с ним и случается истерика – он хочет домой, в родную сельву, прочь из этой «безопасной Средней полосы», и только стакан водки успокаивает сына страны, где в лесах полным-полно диких обезьян.

Улыбаюсь, глядя на звезды. Завтра мы обязательно должны найти еду, иначе… Додумать, что «иначе», я не успеваю – отправляюсь в царство Морфея.

Костыль будит меня на рассвете.

– Рота, подъем, – бурчит он, яростно растирая лицо. – Погнали.

Стиснув зубы – распухшие ноги горят, словно их сунули в костер, – иду за ним, держа контейнер в руках, как ребенка. Вешать его на плечо нет никакого желания – лямка натерла там красные полосы.

Километра через два Костыль останавливается.

– Что там? – спрашиваю, тоже замерев на месте.

– Давай-ка обойдем, – говорит он и показывает вправо. – Как-то тут… неправильно.

Мы уходим в чащу, пробираемся через завалы трескучего валежника и оказываемся на большой поляне, скорее даже вырубке или старом пожарище, ныне заросшем кустарником. Костыль прислушивается – птицы не шумят, ветки не трещат, все спокойно. Мы начинаем движение по опушке.

– Кум са! Стоять! – Из кустов выходят двое. С первого взгляда ясно – пограничники. Камуфляж, «калаши», российские десантные берцы из кирзы. Ну и родные рязанские рожи тоже трудно с кем-то спутать. Главное – это не наши поимщики, а местные, с одной из здешних застав.

– Приплыли, – бормочет Костыль. – Отбегались.

– Молчать! – властно командует один из погранцов. – Миха, глянь!

Миха, держа автомат наготове, делает стволом вращательное движение. Этот жест известен каждому – нужно показать запястья. Ну чего, нам скрывать нечего – показываем.

– Они чистые, – сообщает старшему Миха.

Шумят ветки – позади нас из кустов выходят еще двое. Усиленный патруль. Все, теперь мы влопались без вариантов.