– Тихо, тихо! – раздался голос Ирмы. – Уже открываю!

Гройс засвистел громче. Помирать так с музыкой.

Дверь распахнулась. Первым ворвался Чарли. Кривоногий нескладный пес кинулся к Гройсу, загребая лапами и поскальзываясь, мотая лохматой башкой от избытка чувств и яростно пуча глаза. Поравнявшись с комком, он молниеносно втянул его в себя и побежал дальше.

– Гав! Гав!

У Гройса отвалилась челюсть.

– Гав!

Море вздрогнуло. Каменная стена раскрошилась и рухнула. Буддийский монах встретился взглядом с девушкой, чья улыбка цвела ярче лотоса, и понял, что предыдущие сорок лет молился не о том.

Гройс хотел что-то сказать собаке, тычущейся в него носом, но лишь бессильно шевелил губами.

– Я разогрею вам суп! – сказала Ирма. – А потом будете мне диктовать.

Старик погладил пса и почувствовал, как дрожит его ладонь.

После визита Макара Илюшина Ирма полезла в нижний кухонный ящик, отведенный под квитанции, и достала разрешение на хранение огнестрельного оружия. Она оформила его полгода назад, когда прошел слух, что в соседней деревне орудуют наркоманы. «Одинокая женщина должна уметь защитить себя». Ей нравился этот образ, несколько кинематографический и очень выразительный: мужественная писательница против отпетых мерзавцев.

К тому же это был бы прекрасный пиар.

Однако к тому времени, как она закончила бумажную волокиту, слухи схлынули, а ей надоело бояться. Никакого оружия Ирма так и не купила. Разрешение хранилось в ящике, и вот, наконец, настала пора им воспользоваться.

Ирма поехала в город, выбрав на карте самый крупный магазин с оружием. Илюшин увидел бы некую иронию в том, что после встречи с ним писательница Одинцова хотела выбрать пистолет Макарова. Ирма ориентировалась не на характеристики оружия. Просто его название звучало веско и мужественно, а она всегда придавала большое значение словам.

Илюшин – не частный сыщик, это ей было ясно с первой минуты их разговора. Шестерки рыщут, ищут своего босса. Вряд ли они появятся еще раз. Но если придут, она будет готова.

Однако Ирму ждало разочарование. Погрузившись в упоительные сцены воображаемого сражения с приспешниками Гройса, она упустила из виду, что боевой пистолет в России купить нельзя. Продавец, сообщивший ей об этом, был вознагражден яростным взглядом и короткой проповедью о гражданских свободах. «Нельзя, – флегматично повторил он. – Но можете приобрести историческое».

У Ирмы загорелись глаза. Она вдруг ощутила в себе вкус к настоящему старинному оружию, к тускло сияющей стали, вороненому прикладу, гравировке, которой так приятно касаться пальцем. Ее револьвер будет овеян магией имени – несомненно, аристократического – которому он принадлежал.

«Без патронов, – добавил консультант. – Хотите обычный ствол, получайте спортивную лицензию. Ну или если вас президент наградит…»

Она вышла из магазина, с трудом сдерживая бешенство. Что за страна, где добропорядочная женщина не может купить оружие для защиты от всякой швали!

Но вскоре к ней вернулась способность мыслить рационально. Она зашла в интернет-кафе и погрузилась в изучение сайтов, официально считающихся заблокированными.