— В другой раз, святой, — пробормотал он, разворачиваясь чтобы уйти. — Не в этот раз. Сейчас у меня много дел, которые велел мне выполнить святой отец. Я найду тебя позже.

Логот быстрым шагом удалялся от меня по коридору, а я смотрел ему вслед, решая пойти за ним и расспросить, или же подождать пока он сам решит добровольно просить прощения господня. Я выбрал второе. В конце концов, если человек не хочет, чтобы его душу спасли, этого никто не сможет сделать. Так, погруженный в свои мысли, я добрел до конюшен, где меня радостно встретил старый Мораис.

— Святой Антоний, вашими молитвами, — склонил голову старец, а на его лице расцвела морщинами благодарная улыбка. — Со мной хорошо обращались! Все как вы и говорили: мне выдали келью, накормили и разрешили ночевать в обители! Старый Мораис больше не будет мерзнуть и сможет отдать богу душу стенах святого ордена!

— Не спеши туда раньше времени, старик, — грустно усмехнулся я, вполуха слушая благодарности старика. Все мои мысли были заняты предстоящим допросом и неудавшимся покаянием Логота, — Скажи мне, Мораис, я должен что-то знать о том, что происходит в обители?

Старец замолчал, но я не торопил его, предоставляя возможность обдумать все и взвесить. Где-то улавливались отголоски мысли о рыжей ведьме… С Софой нужно поговорить… Я больше не злился на нее. Я злился на себя… Девушка, выросшая в деревне просто не могла знать о том на какую жестокость и коварство способны люди…

— Святой Антоний, — позвал меня Мораис и дотронулся до плеча, чтобы я обратил на него свое внимание. — Старый Мораис знает мало… Только то, что не все ведьмы или не ведьмы, вошедшие в обитель, покидают ее… Неважно, куда на костер или на свободу… Они словно пропадают там… Но это все, что знает старый Мораис, который долгое время жил, как старый пес… Пока сам бог не послал тебя, Антоний.

— Миша, Гаврюша, кто из вас бог? — театрально задумался Люцифер, беря себя за подбородок. — Так кто из вас послал его? Я честно-честно папе не скажу! Даю честное слово бывшего ангела! Есть во мне что-то святое!

— Я, — вздохнул Михаил, глядя на Антония, который стоял в раздумьях и растерянности.

— Я сказал, что не скажу, а вот написать могу, — коварно произнес падший ангел, потирая руки. — Мне сейчас очень нужны союзники! Я понимаю, проспорил, но это еще не повод посылать самого дьявола под стол. Представляете, что будет, если я покажусь инквизиции!

— Мне кажется, что половина из них не удивится, а вторая половина побежит за тобой уточнять условия сделки! — хохотнул Бельфегор. — Люся, не будь как девчонка! Давай, полезай!

— Ага, сейчас, я что Гаврюша? — обиделся Люицфер. — Это он у нас вестник. Что ни день, то новости. И нет, чтобы добрые! Что-то вроде «а лисичка родила лисят!» А у тебя то: «встань, собирай народ! То встань, разгоняй народ!»

— Полезай! — потребовал Бельфегор, а все посмотрели на Люцифера.

— Обидели маленькую звездочку! Как вам не стыдно! — сглотнул темный ангел, отворачиваясь.

Я одобрительно кивнул и дотронулся до лба старца, благословляя на работу с божьей помощью. Сам же я направился в допросную, собираясь с духом и прося у Господа сил вразумить Альвеву.