— Мило! А ну иди сюда, паршивец! — скомандовал епископ, а к нам уже со всех ног бежал парнишка, еще ребенок, лет десять, не больше, — Лучшие одежды для нашего гостя! Разрешаю взять из моих запасов! Святая инквизиция всегда оберегает своих служителей, как бог оберегает свое дитя.

Малыш быстро кивнул и резво убежал выполнять приказ господина. Странно, я не помню, чтобы в инквизиции было рабство. Епископ не имел права обращаться так с этим ребенком.

— А кто он? — напряженно поинтересовался я, кивнув в сторону убегающего ребенка, меня почему-то тревожила судьба мальчишки, — В инквизиции не было рабства.

Я нахмурился и посмотрел на епископа, тот побледнел, но самообладания не потерял.

— Он — дитя порока и греха, — сурово произнес инквизитор, но его взгляд потеплел при упоминании мальчишки. — Он сын сожженной ведьмы, обращенный на путь истинной веры, отрекся от материнской скверны и вызвавший к богу! Однажды он искупит грех своего рождения в глазах господа нашего, взяв меч в руки и отправившись изничтожать скверну. И тогда бог простит его, святой Петр откроет для него врата рая, а грех родителей его будет искуплен в глазах господа.

Я чувствовал ложь. Да, возможно святой отец и любил ребенка, но про служение церкви он лгал. Никто не допустит чтобы дитя ведьмы стало главенствовать в инквизиции. Святой отец почувствовал мои колебания и решил перевести тему.

— Сын мой, я бы хотел показать тебе наших писарей! Ты обязан будешь приходить к ним сразу после охоты и рассказывать то, что видел. Сие поможет нам вычищать мир от скверны! — глубокомысленно заявил епископ, бодро идя по коридору, — Здесь мы собираем знания про ведьм и колдунов! Мы должны уметь защитить себя и людей, во имя господа нашего!

Мы подходили к приоткрытой двери, из которой мягко лился свет, подойдя немного ближе я услышал: «Да! Так и пиши! Больше сотни бесов встали на защиту ведьмы, преграждая нам путь! Но я не сдался! Я прорывался через них, зная, что вера со мной и Господь!»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Три тысячи чертей! — заорал внезапно Люцифер. — Каналья! О, кстати, словечко нужно кому-нибудь подкинуть!

— Мы прошли мимо, а епископ открыл дверь, за которой слышался голос: «Как он в тебя входил? Говори ведьма!»

На коленях возле стола сидела связанная девушка, а писарь внимательно записывал каждое слово. Неподалеку стояли двое инквизиторов.

— Ты имела сношения с демоном, и не хочешь объяснить, как он в тебя входил! — грозно произнес писарь.

— Вы, гляньте, — заметил Люцифер. — Рыжая или нет? А то у нас есть тот, кто ответит на вопрос!

— Он большой у него? — сухо произнес писарь, а девушка бормотала что-то невразумительное. — Мелкий? Так и запишем!

— Бе-е-ель! Я не знал, что у тебя мелкий! У меня-то точно не мелкий! — возмутился Люцифер. — Могу показать!

Девушка сидела, опустив голову и умолкла.

— Говори, он холодный и у него холодный как лед, или жаркий, как пламя? — прищурился писарь, пока я смотрел на него страшными глазами.

— Мне вот интересно, на кой они интересуются? — осведомился Люцифер.