- Там и чек внутри, – немногословная директриса, очевидно, не воспринимая меня за ровню или за сколь-нибудь потенциального кавалера, устало потянулась. И сделала она это не стесняясь, как крестьянка на покосе. Трикотажное платье, и без того не прятавшее рельефа ее груди, совсем уже откровенно облепило богатый бюст вдовы.

Даже при всей накопившейся за день усталости и при полном, поначалу, отсутствии фривольных мыслей, мой организм с готовностью отозвался на эту вероломную провокацию. Вся моя плоть и, особенно крайняя, неуёмно затрепетала.

- Какого номера у тебя очки? – хрипло поинтересовался я у искусительницы, – Четыре с половиной? Или пять?

- Какие еще очки? Не ношу я очков, у меня все нормально со зрением.

- Я про лифчик спросил, – взяв с ее стола коробку и усаживаясь в кресло, уже без иносказаний раздраженно пояснил я.

- Хам ты, Корнеев! – после некоторого раздумья сообщила мне Софья.

- А кто нынче хорош? Что ж тут поделать, коли весь мир таков, – вздохнул я.

Не обращая внимания на ее недружественный выпад, я раскрыл коробку.

Коробка по своей фактуре была подходящей для того, чтобы ее можно было заминировать. Достав чек, я посмотрел на сумму и вернул его Софье, положив ей на стол.

- Ты чек пока спрячь, если все получится, он пригодится, а коробку я заберу.

- Что ты задумал? – полюбопытствовала директриса, – Когда вора найдешь?

Искушать меня грудью она прекратила, но принялась крутить головой, как полярная сова.

- Ты чего, Софа, как курица головой крутишь, тебе, что, начальство холку намылило или у тебя шея болит? – вежливо поинтересовался я, обдумывая, как ловчее зарядить ее коробку и как равномернее расположить в ней пиропатрон, электрическую батарейку, и всю прочую трихомудию.

- Болит! Так болит, что уж лучше бы начальство ее намылило, – буркнула она и было видно, что слова ее ни какое не кокетство, что ей действительно больно.

Нарисовался дополнительный шанс хоть как-то расположить к себе эту недружественно настроенную заявительницу. Проявить, так сказать, по отношению к потерпевшей гражданке живое человеческое внимание и заботу. Поймаю я этой золушке крадуна ее туфель или нет, тут еще бабка надвое сказала. А то, что без качественного встречного заявления гражданки Мордвинцевой я проблемный отказной никак не разрешу, вот это я знаю точно. Да и чего уж там, кроме всего прочего мне просто очень хотелось потрогать Софью Львовну руками. Хотя бы за плечи и шею. Тем более, под таким невинным и вполне благовидным предлогом.

Поднявшись с кресла, я зашел к ней за спину и, положив руки на плечи, начал аккуратно разминать воротниковую зону. Сначала Софья было дернулась, потом замерла, а уже через полминуты расслабилась. Несмотря на официальный статус вдовы, вдовий горб у нее пока что отсутствовал. Но мышцы, отвечающие за кровоснабжение шеи и головы, были каменными.

- У тебя ведь сейчас не только холка, у тебя, наверное, еще и голова болит?

- Болит, – подтвердила Мордвинцева, терпеливо перенося ощущения, которые, как я точно знал, сейчас у нее были по-настоящему болезненными.