Что с моим ребёнком? Она ведь не болела ничем? Откуда обморок?

Привести её в чувство нам не удалось даже нашатырным спиртом.

— Скорую, — сказала я. — Вызовите скорую.

— Да вызвали, — ответил Пётр, который выглядел не менее перепуганным, чем его жена. — Но они сюда под ночь не скоро приедут. Есть, кто не пил, и за рулём?

— Я не пил, — отозвался Роман и вышел вперёд. — Давайте тёплый плед. Катя, собирайся, я вас отвезу.

Плед нашли, завернули в его Олю без сознания, и Роман на руках понёс её в машину. Я, натягивая на ходу кофту, бежала следом, прихватив сумку. Роман осторожно уложил дочь на заднее сиденье, я села рядом с ней, а он на водительское место, и выехал на дорогу.

— Документы есть с собой? — спросил он, сосредоточенно управляя мощным автомобилем.

— Да, — кивнула я, — удерживая руками Олю как драгоценность, чтобы она не дай бог не свалилась при езде, и молила небеса, чтобы этот странный обморок не оказался страшным проявлением какой-то болезни… — Я всегда ношу с собой свои и её документы.

— Умница, — кивнул он, и дальше мы ехали молча.

В приемном покое Олю переложили на каталку, и врачи повезли её в отделение. Нас не пустили, сказали накинуть на себя белые халаты, оформляться, и ждать, когда врачи дадут какую-то информацию. Дверь закрылась, я сплела до боли меж собой пальцы рук. Я так испугалась, что дышала с трудом. Я не знала, чего ждать.

— Кать, — тронул меня за плечо Роман, и я обернулась. Серые глаза встретились с моими. — Всё будет хорошо. Тут хорошие врачи, Оля твоя под наблюдением.

— Твоя Оля… — тупо повторила я за ним. А потом в один миг приняла это решение, которое изменит всю нашу жизнь. — Ром…

Он продолжал молча смотреть на меня.

— Не только моя… Оля — твоя дочь.

— Не только моя… Оля — твоя дочь, — сказала она, и мысли из головы вылетели разом.

Я недоуменно поморгал пару раз. Нахмурился. Воздух из лёгких словно забрал кто-то, а по ушам будто ударили с двух сторон. Кровь так и кипела по венам. Адреналин ревел так, что едва самому не поплохело.

— Что ты сказала? — спросил я. — Повтори.

— Оля — твоя дочь, — повторила она, нервно заламывая руки. — Я была беременна, когда ты…бросил меня. И узнала об этом позже… И родила её.

Пульс стучал по вискам просто бешено. Сердце колотилось в груди так, что мне казалось, что оно стучит где-то в горле.

— Какого чёрта? — сжал я кулаки.

Изо всех сил я старался держать себя в руках, хотя сейчас мне хотелось всё ломать и крошить, совсем как в тот вечер, когда я увидел эти сраные фотки.

Я снял номер в отеле, потому что не хотел идти домой в таком состоянии, и всё там к хренам разнёс. Они вызвали полицию, потом отец платил за ремонт номера, а я — штраф, который назначили мне в виде наказания.

Не помню уже, когда успокоился и пришёл в себя. Нескоро.

Ранила меня, стерва, в самое больное. Знала ведь о ситуации с моей мамой, и всё равно прыгнула к нему в постель.

Как же я любил эту дрянь! Готов был на всё ради неё, хотел семью и детей, а потом она стала пропадать иногда, встречаться с Кириллом в кафе — я точно знаю, ну а совсем мне краны сорвало, когда я увидел эти фото…