Катя направилась на голос, мимо ровных рядов простых деревянных кроватей, покрытых яркими лоскутными одеялами и отгороженных друг от друга легкими перегородками.

Ярослава ждала ее в самом конце, уже распаковывая свой мешок, и укладывая нехитрые вещи частью в сундук у изголовья, частью — на небольшую полку:

— Вовремя мы с тобой появились! А то бы пришлось в другом месте устраиваться, а тут оно как-то сподручнее…

Катя устало опустилась на свободную кровать:

— Что, все на соревнования приехали?

— Ну, да! Такое событие….

— А что пусто тогда?

— Так, небось, шатер пошли смотреть. Или на ярмарке. Такое событие, — по-стариковски повторила она.

— Так что за игра эта «Шорохи»? Расскажешь?

Ярушка плюхнулась рядом с Катей:

— Расскажу. Но позже! А сейчас надо тебя покормить и…

— … спать уложить?

Ярушка широко улыбнулась:

— Не-е-е, и Стару показать! Ты ж еще не забыла, ради чего сюда спешила? Или тебе так у нас нравится, что ты теперь и домой не собираешься?

— Конечно, помню! Такое разве забудешь?

— А что именно «такое»? — за их спинами появилась Енисея, прямая словно жердь, сумрачная.

Катя покраснела, у Ярославы глаза загорелись:

— Подслушивала?!

— Да вас слыхать на пол — Аркаима! — Енисея пожала плечами, бросила сумку на оставшуюся свободную кровать, следующую от Ярушки, колчан со стрелами и лук спрятала под подушку. — Так что у тебя за дело здесь, Катя? И что за упыри за тобой гоняются по лесам? А?

И она уселась напротив, чуть наклонив голову к плечу, уставилась на Катю. Та искоса взглянула на Ярославу.

— А наша Ярослава, видать, в курсе, да покрывает тебя, — догадалась Енисея.

— Ничего она не покрывает. И с чего это я должна тебе доверять?!

Брови у воительницы взлетели вверх. Потерев мочку уха, она пробормотала:

— А, действительно, чего это? Мне-то до вас и дела нет. Одну из Александрии вытащила, вторую с того света вынула на горе… Доверять мне, действительно, не надобно, — она встала, поправила пояс с ножнами. — Только помните о том, что сейчас сказывали, когда на вас опять какая дрянь нападет.

— Енисея, подожди! — уши у Кати полыхали. — Ты все не так поняла. Ты не поверишь, если я расскажу все, как есть. А врать я не хочу. И не умею.

— А ты попробуй.

— Врать?

— Нет, рассказать.

Катя неловко засуетилась, устраиваясь. Енисея с любопытством смотрела на нее в упор. Наконец та замерла, подняла пепельно — серые глаза с яркими голубыми прожилками.

— А ты тоже здесь учишься? — спросила, наконец, она у Енисеи.

Та удивилась, но кивнула:

— Здесь, только во внутреннем городе.

— А где ты научилась так сражаться?

Енисея посмотрела вдаль, за продолговатое окно:

— Дома, конечно, у меня братья старшие есть, они и научили. Нам без того никуда.

— А ты откуда? — заинтересовалась Ярослава. — Я в Аркаиме с позапрошлой осени обучаюсь, но тебя раньше не встречала, а ты говоришь, будто ты здешняя.

Та покачала головой, медленно, словно слова ей с трудом давались, проговорила:

— Я здешняя. Только я с гор Алтайских. Я из семьи жрецов, служили на Аржанских холмах, в храме Маары. Только… — она осеклась, подбирая слова, — я живу за две тысячи лет до сегодняшнего дня.