И добавляет почти шепотом:

— Счастье, что твой дед до этого ужаса не дожил. Ведь как он его любил, этого Сашку. Говорил борзый, далеко пойдет…

— Он и пошел.

— Чтоб ему на этом пути шею свернуть!

Близится осень. Эта пора во Франции, даже на севере страны, выглядит совсем не так, как у нас в России. Ни тебе гнетущей серости, ни заполоняющей все чавкающей грязи. Иногда промозгло. С моря периодически дует довольно-таки мерзкий ветер. Но лето еще не до конца сдало свои позиции и большинство дней по-прежнему великолепны. Много езжу. В основном на мотоцикле. Здесь мне скрывать свои мото-таланты не от кого и незачем. И каждый день жду каких-то действий со стороны Борзунова… Или со стороны Кристофа.

Ну, кто первый?!

Ставлю на Борзунова, так что почти не удивляюсь, когда в один из дней вижу его у порога своего дома. Входит, грубо оттолкнув меня от двери. Осматривается.

— Очень мило. И чего тебе спокойно не жилось?

На «ты»? Действительно плохо дело…

— Будете убивать?

— Ну да, а ты чего хотела?

— Счастья, любви, мужа, детей…

Вижу, что начинает беситься.

— Тогда не надо было связываться со мной.

Улыбаюсь криво. Хоть все давно для себя решила, умирать страшно. Наверно, это действительно слишком высокая цена: моя жизнь за его испорченную карьеру. Но поскольку я большая любительница заниматься самокопанием, то уже давно поняла: что-то во мне надломилось.

Скорее всего изначальный надлом произошел еще тогда, когда на меня 13-летнюю обратил свои взоры Александр Борзунов. Но потом он сросся и все, скорее всего, обошлось бы. Да вот только все последующие удары, те, что с удивительной настойчивостью настигают меня в последнее время, судя по всему раз за разом приходятся на то же самое, и без того слабое место… А я могу бороться только пока мне есть за что. Сейчас, похоже, ничего такого у меня просто нет… Профессиональный психолог, оценивая ситуацию, которую я же сама и создала, наверняка сказал бы что-нибудь о проявившихся у меня суицидальных наклонностях. Может и так. Им, профессиональным психологам, виднее.

Борзунов делает приглашающий жест.

— Пойдем, пройдемся вон… до скал. Ты ведь не рассчитываешь удрать?

Вынимает пистолет и снимает его с предохранителя. Действует как-то слишком картинно, и моя и без того наверняка вполне себе маньячная улыбка становится еще шире. Не могу поверить, что я когда-то, сидя затворницей в своем тихом загородном доме, мечтала о каких-то приключениях, страстях и чем-то подобном. Прав был мудрец, который сказал: бойтесь мечтать. Мечты иногда имеют неприятную особенность сбываться.

Выходим из дома и идем к морю. Когда я замедляю шаги, больно толкает меня в бок пистолетом. Наверно чувствует себя настоящим мачо, крутым до необычайности. Начинаю хихикать. Смотрит с удивлением.

— Крыша поехала? Да?

— Ага. Тихо шифером шурша крыша едет не спеша.

Есть такое понятие — театр абсурда. Никогда не была театралкой, но в чем там суть примерно знаю. В абсурдистских пьесах мир представлен как лишённое логики и какого бы то ни было смысла нагромождение фактов, поступков, слов и судеб. Определение это настолько идеально подходит к моей теперешней жизни, что я даже не удивляюсь, когда из-за скалы, мимо которой мы должны пройти, чтобы попасть к морю, нам навстречу выходит Кристоф. Еще один по мою душу!