— Но бабушка всегда относилась к вам, как к своим родным детям. А тебя так и вовсе любит, гордится тобой. Ей уже 70. Осталось немного, а после ее смерти…

— После ее смерти даже при самом хорошем для семьи де Ментенон раскладе, четверть всего, что мы имеем, отойдет тебе. Тебе! Человеку, который вообще не имеет никакого отношения к нам, нашей истории, нашей крови. Столько поколений маркизов Ментенон работали над тем, чтобы преумножить богатства, сохранить величие. Мужчины моей семьи никогда не женились на русских оборванках. Никогда! И вот какая-то дурацкая старческая блажь моего отца готова поставить крест…

— Кристоф! Опомнись! О чем ты? Даже если все так, как ты говоришь, а я уже сказала бабушке, что мне не нужны эти деньги, то для вас тот факт, что часть из них уйдет к другому человеку совсем не крах. Вы же богаты. Действительно очень богаты. Если даже разделить…

Его аж перекашивает. Таким я его не видела никогда.

— Я ничего с тобой делить не хочу. И не буду.

И правда — не хочет и не будет.

— Там, в Москве, человек который охотился за мной… Это ты его нанял?

— Ну, а кто ж еще?

Осклабился.

— Но русские ни на что, видно, вообще не способны. Надо ж так облажаться! А я так хорошо все придумал. Как раз ты связалась с этими явно криминальными типами. Твоя смерть должна была стать еще одним звеном в цепи тех преступлений, которые раскручивались вокруг них. Все получилось бы просто отлично. Никому и в голову бы не пришло связывать это с Францией, со мной.

— Но теперь-то ничего похожего у тебя в запасе нет. Нас видели вместе. Все подтвердят, что мы с тобой поднялись сюда…

— И что? Ну и подтвердят. Я и сам отрицать не буду. У тебя был сильнейший стресс после того, что случилось с тобой в России. Ты стала почти невменяемой. Тот факт, что ты на глазах у медсестры избила своего гинеколога — лучшее тому подтверждение. Твоя единственная опора — бабушка. Благодаря ей ты еще держала себя в руках. А тут у старушки случился сердечный приступ, и ты окончательно слетела с катушек. Я проводил тебя из больницы сюда. Дорогой ты купила водку. Ты, а не я! Продавщица это подтвердит. В номере ты стала пить. Я уговаривал тебя не делать этого, пытался успокоить любым способом, даже занялся с тобой сексом. Тебе ведь этого давно хотелось! Мне показалось, что ты оклемалась. Я ушел, потому что у меня еще были дела. А как только я вышел за дверь, ты допила водку, а потом пьяная пошла в ванну и утонула. Finita la comedia!

Я слушаю его и понимаю, что продумал он все очень хорошо. Комар носа не подточит. Пытаюсь найти хоть одно слабое место в его построениях.

— Если ты меня убьешь, останется еще моя мать.

— Ха-ха, — демонстративно так. — Твоя бабка ее ненавидит. Ей старуха не оставит ни копейки.

— Сукин ты сын…

— Я хуже, но мне на это плевать. Я не позволю…

Перебиваю.

— Скажи-ка Кристоф, а зачем ты устроил весь этот цирк с ухаживанием за мной, с предложением руки и сердца?

— Думал — женюсь, будет масса времени, чтобы устранить тебя предельно аккуратно. А может и не понадобилось бы. Ты… Ты не так плоха…