— И вы согласились?

— Разумеется, нет. Тогда Трот перекрыл выход из башни, через который я мог улавливать ментальные волны иных миров. Он не навещал меня неделями, приставив ко мне бездумного немого слугу. Вы можете меня презирать, но год полного одиночества — это слишком сильное наказание. Я согласился.

— Да кто он такой, этот Трот?

— Я не знаю, кем он успел стать за эти годы, он не спешит делиться со мной своими достижениями. Двенадцать лет назад он был землевладетелем второй руки. Не удивлюсь, если он продвинулся. Думаю, сейчас он землевладетель первой руки, а то и в числе приближенных короля.

— Хочу вас порадовать, скоро вашему заключению придет конец. Хранитель О'Брилин и пятьдесят полевых стражников будут здесь, как только им удастся расчистить ход, — заверил Толик.

Но вместо радости на лице ученого проступила досада.

— Они меня не простят, — пробормотал ученый. — Я и сам себя не простил бы.

— Да уж, вы заставили префектуры изрядно побегать.

— Они меня не простят, — повторил узник. — Уж лучше так, чем дальше продолжать работать на Трота. Лишь бы не каторга, лучше уж смерть.

— Что вы так уж расстраиваетесь? — посочувствовал Анатолий. — Я уверен, к вам проявят снисхождение, вы же раскаялись.

— Снисхождение? О каком снисхождении здесь может идти речь? Как вы думаете, они не заставят меня продолжить свои исследования?

Толик рассмеялся:

— Это вряд ли, хранители в первую очередь заинтересованы в стабильности.

— А если сместить настройки в сторону доброжелательности?

Толик хотел было рассмеяться, но неожиданно замолчал и задумался. Столько лет в этот мир попадали худшие люди и лягушкоподобные существа. Не захотят ли хранители выровнять баланс и сместить этот процесс в противоположную сторону? Да нет, вряд ли. Если процесс вернется к естественному фону, уже будет хорошо. Но вдруг все-таки захотят? А если даже оставят эти попытки, то где гарантия того, что не найдется кто-то другой, кто попытается использовать этого ученого подобным образом?

— Скажите, а подобные эксперименты с переходами возможны только здесь?

— Да, только здесь. Нужны особые условия, я не знаю больше мест, которые бы им соответствовали. Эх, как бы я хотел повернуть все назад, вернуться на пятнадцать лет в прошлое и никогда не браться за это дело!

— А если я вас выведу отсюда?

— Вряд ли это возможно.

— И все-таки?

— Что тогда? Я постарался бы исчезнуть, затеряться. Чтобы прожить те немногие годы, что мне остались, в тишине и покое.

Проще всего было бы убить этого человека, поднять пистолет, взвести курки и… Проще? У Толика не поднялась бы рука. Этот несчастный виноват только в том, что оказался недостаточно стоек. Заслужил ли он наказания? Пожалуй. Но не смерти же. Если он и заслужил наказание, то получил его сполна. Двенадцать лет провести в этой темнице, большую часть времени находясь в одиночестве… Что может быть хуже?

Толик задумался, меряя шагами комнату.

— Я попытаюсь вывести вас наверх, — наконец сказал он. — Если сможете затеряться — ваше счастье. Префектуры будут искать вас упорно, я ничего скрывать не буду и расскажу хранителю все как есть.