Лена сделала было движение, намереваясь заговорить.

— Постойте, я не закончила. Вы, Алексей, позвольте мне пока вас так называть, не считайте меня чистоплюйкой. Очевидно, ваша работа очень нужная и важная. Дело вы сделали большое. И, разумеется, нужно было убить того гориллообразного, мир только выиграл от этого.

И я не одобряю тех людей, которые сами хотят остаться чистенькими, а грязную работу предпочитают делать чужими руками. Но.., поймите меня правильно. Никому не нужный маленький человек, типичный неудачник — таким был, судя по всему, Бодров. Оттого, что он умер, никому, что называется, ни жарко, ни холодно. Если они не хватились его пять месяцев, то и не хватятся. Неужели вы рассудили так же? — Надежда смотрела пристально в глаза мужчины, сидевшего напротив. — Неужели вы посчитали, что ради вашего очень важного дела можно пожертвовать жизнью одного бесполезного человека?

Он смял в руках соломинку.

— Когда я приехал сюда в марте, у меня был только один канал связи. И еще кое-что на случай провала. Доверять в таком деле никому было нельзя. В первую квартиру я позвонил по телефону, но никого там не застал. Я не пошел туда и правильно сделал. По второму адресу человек успел договориться со мной о встрече.

Он успел только передать про дом в деревне Лисино, потому что квартиры оказались уже засвечены. Очевидно, за ним следили, у этих националов дело было поставлено на широкую ногу. В общем, началась свистопляска, я уходил с трудом. Я плохо знаю город, случайно подставился, и меня сбила машина, посторонняя. Сгоряча я поднялся и побежал, а водитель не стал меня останавливать, не враг же он себе.

Оружие я потерял, но сумел оторваться от преследователей на некоторое время и заполз в подвал отлежаться. Этот бедолага уже был там, мертвый. Насколько я мог понять, у него не выдержало сердце. Я переоделся в его одежду, взял документы, а ему подложил свои. Потом пополз по подвалам и вышел в другой, дальний. Там на лестнице потерял сознание. Добрые люди нашли, в больницу отправили. Потом я сидел в деревне и ждал, рыскал вокруг лагеря, выяснял, кто там бывает, кто уезжает. — Алексей криво усмехнулся. — Вот такая история.

Относительно жизни маленького человека ради большого дела, я с вами. Надежда Николаевна, совершено согласен. И кто может решать, маленький человек или большой? Вы считаете меня монстром. Я же вижу, как шарахаетесь, когда я случайно ближе подхожу. Можете не верить, но людей я убиваю крайне редко, всегда стараюсь обойтись иными методами.

— Он так и лежит там до сих пор? — тяжело вздохнула Надежда.

— Думаю, что его нашли мои преследователи, иначе вряд ли мне удалось бы скрыться…

Нашли, проверили, что мертвый, и бросили там.

— Это ужасно! Я говорю о том, что семья так и не хватилась…

— Пусть это будет на их совести, — пожала Лена плечами.

Ольге Шуваловой снилось, что она снова на даче у рыжей мегеры, и хозяйка гоняется за ней с бензопилой «Дружба», собираясь нарезать ее на мелкие кусочки.

— Ты, з-зараза, с мужиком моим з-заигрывала! Глаз-зки строила! 3-зареж-жу, з-зараз-зу!