Бах! Еще булыжник бьет в меня, и голос Уго в голове: «Уходите! Мы все сделали! Уходите!»

И я начинаю пятиться, скомандовав Максиму:

— Уходим! Скорее! Уходим!

Я ускоряю шаг, все еще держа защиту — глыбы летят и летят, то попадая в защитное поле, то пролетая мимо. Все-таки эти колдуны в темноте видят не так хорошо, как я. А я их вижу — вон они, стоят у горящих катапульт! Быстро же выстроились в «стрелу», и пяти минут не прошло! Теперь я их не достану, а вот они меня достают. А что это значит? Значит — бежать! И как можно быстрее! О чем я тут же извещаю моего телохранителя. И мы бежим — быстро, как только можем. Я расчищаю нам путь, отбрасывая попавшихся на пути степняков, и стараясь швырять их через плечо — используя как метательные камни. Ну а что — такой «камень» килограммов в семьдесят весом — уж кого-нибудь да зашибет! Попасть не надеюсь, но вот ужаса нагнать — это запросто.

Встречаться договорились за замком, там, где выходили из тоннеля. Сомневаюсь, что степняки рискнуть преследовать нас ночью. Особенно после того, что я только что натворил. Они, конечно, бойцы бесстрашные, прирожденные воины, но…я-то не воин, я маг, значит — меня не стыдно бояться. «против лома нет приема…если нет другого лома». Каждый воюет так, как он умеет. Воины — с воинами, шаманы — с шаманами. И только так.

В общем, худо-бедно но мы все-таки собрались у входа в тоннель, не потеряв ни одного бойца. Если не считать моего папаши, в котором торчало сразу три стрелы. Одна в правом плече, другая в бедре, третья…увы, в животе. И вот эта была самой опасной. Практически — смертельной.

— Он шарами кидался уже раненый — мрачно буркнул Кендал, который всю дорогу тащил отца на руках — Он не умеет ставить защиту так, как ты. Может, нам не стоило разделяться?

Я не стал ничего говорить. Стоило, еще как стоило! Иначе просто бы не подошли к нашей цели. Увязли бы в борьбе с шаманами, ну и…все. Скорее всего, в конце концов меня бы раздавили всей толпой, а потом добили и всех остальных. Впрочем — Кендал и сам это все знал. Но надо ведь поумничать?

Мы открыли люк, аккуратно втащили в тоннель отца, и снова закрыли вход. Я не стал терять время и тут же приступил к лечению. Да, устал, да, у меня разламывалась голова и двоилось в глазах — результат то ли перенапряжения, то ли последствия моего скачка в мутационном процессе, но…что делать? Отец вряд ли доживет до лекаря, он и до этого места непонятно как дожил. Пока Кендал с ним бежал к этому месту, наконечники стрел внутри раненого очень даже порезвились.

Кстати сказать, я еще давно читал в достоверных исторических источниках, что раны, нанесенные стрелами, считались у средневековых лекарей самыми что ни на есть опасными. Во-первых, они очень глубоки. И значит, стрелы могут достать и до самых жизненно важных органов.

Во-вторых, стрелы не только никогда не бывают стерильными, но многие народы их еще и специально травили. Самыми что ни на есть погаными способами — например, вымачивая наконечники в полуразложившемся на солнце человеческом дерьме. Только представить — что будет, когда такая стрела попадет куда-нибудь в живот, или в грудь! Реально — смертельный номер.