Выбросив из головы лишние мысли, я почти неслышно скомандовал моим спутникам, и мы легким шагом пошли вперед. Уго впереди, дозором, мы следом, внимательно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Сияли звезды, от лагеря степняков тянуло дымом и запахом жареного мяса, а до камнеметальных машин по дуге вдоль реки километра полтора. Надеюсь, что мы не наткнемся на скрытый патруль. И Уго наша единственная гарантия против этой неприятности.

Конечно же, нас ждала ловушка. Ну, кто бы мог сомневаться? Одно только не получилось у неприятеля — «Стрелу» нельзя держать постоянно. Она формируется достаточно длительное время. А пока она формируется… В общем — я сильнее каждого из них, даже двух или трех сразу. Против пяти десятков конечно же не устою, но вот сдержать разрозненные удары моих противников — запросто.

Итак, мы ломимся напролом, пытаясь добраться до метательных машин. Мы — это я, и…Максим. Он меня бережет от супостатов, которые могут выскочить непонятно откуда, а вот весь остальной отряд идет берегом реки. Там, где их никто не ждет. Я только лишь отвлекаю внимание на себя и не позволяю создать стрелу. Основная ударная сила — отец.

Мне нужно продержаться минут десять. То есть — целую вечность.

Я стоял как под порывами ледяного ветра, окруженный твердой стеной воздуха. Нет, не стоял — медленно, шаг за шагом двигался вперед, передвигаясь со скоростью атакующей черепахи. Черепахи не атакуют? Ну а я вот такая черепаха — атакующая. По крайней мере — тем, к кому я шел, должно было так казаться. Спереди — маги. С боков и сзади — всадники и пешие степняки. Маги бьют по мне воздушными кулаками, швыряют булыжники размером с кулак, а некоторые даже с человеческую голову, засыпают острыми, как кинжалы ледяными сосульками. Моя защита содрогается, принимая на себя удары, но держится — ведь она подпитывается от меня, а я пропускаю через себя невероятное количество Силы, чувствуя, что мои мозги едва не кипят от напряжения. И не только мозги — с меня льет пот, температура тела поднялась до критического уровня — выше уже начнет кипеть и сворачиваться кровь. Если не ошибаюсь — температура, при которой кровь начинает сворачиваться — около сорока четырех градусов Цельсия.

Но мне некуда деваться. Мне нужно продержаться эти чертовы десять минут!

Степняки, которые как обезьяны скачут вокруг и пытаются достать меня и Максима — мне совсем не страшны. Их стрелы, которые дождем сыплются в защитное поле не более опасны, чем летний дождик, а что говорить о сабельках, которыми они рубят затвердевший в скалу воздух? Меня свистящими как пуля ледяными стилетами не могут достать, так куда им, этим вонючим, пахнущим конским потом и немытым телом дикарям пробивать мою защиту?! Дураки…лучше бы силы поберегли — для бегства. Ведь когда-то от меня отстанут эти придурки, когда-то они все-таки догадаются, что…

Догадались. Пока первые ряды продолжали сдерживать меня, засыпая всевозможными снарядами и толкая назад, часть из шаманов все-таки организовались в Стрелу, и сейчас начинают раскачиваться, завывать, «сливаясь в экстазе». Но и напор на меня ослаб! Я как тот знаменитый танк КВ, который вначале войны остановил и уничтожил целую колонну немецких танков — попробуй, пробей мою броню! Не можешь?! Тогда на, получи фашист гранату!