— Знаете анекдот? — спросил он, позабыв о том, что Никифоров строго-настрого наказывал ему забыть об анекдотах. — В армии утреннее построение. Все стоят в сапогах, а Иванов босиком…

В этот момент позвонили в дверь. Костя немедленно вскочил и бросился в коридор, страдая от того, что едва не нарушил обещание. Щеки у него сделались томатного цвета, а глаза увлажнились от волнения. Впустив Никифорова в квартиру, он наклонился к его уху и зашептал:

— Послушай, пришла твоя математичка!

— Да ты что? — тоже шепотом удивился Никифоров, не зная, радоваться ему или нет. — Впрочем, это хорошо. А то мы некрасиво расстались…

— Андрюха, скажи честно, у тебя с ней шуры-муры?

— С ней? — всей физиономией просиял Никифоров. — С чего ты взял?

— Я на всякий случай спросил. Понимаешь, она мне дико понравилась. Она такая.., аппетитная. — Никифоров фыркнул. — Такая аккуратненькая вся… Еще и рыжая в придачу.

— Рыжая? — одними губами переспросил Андрей, цепенея. И еще раз повторил:

— Рыжая?!

Оттолкнув Бунимовича, он бросился на кухню, откуда доносился аромат кофе — сладостный и горький, как любовь. Рыжая штучка сидела на его табуретке, отхлебывала из его чашки, закинув ногу на ногу и покачивая маленькой голой ступней.

— Вы?! — закричал он с таким возмущением, что Бунимович не поверил своим ушам. — Вы имели наглость явиться ко мне домой?! Я бежал от вас, как от бубонной чумы, потому что вы не давали мне работать!

Полина непроизвольно втянула голову в плечи и вся сжалась, словно щенок, привыкший к тому, что его пинают ногами. Никифоров наступал на нее грудью, продолжая громко вопрошать:

— Какой повод я дал вам думать, что мной можно пользоваться, как носовым платком? Зачем вообще, ради всего святого, я вам сдался?! Чего вы от меня хотите?!

— Хочу поздравить вас с днем рождения, — пискнула Полина.

— Издеваетесь, да?!

— У него день рождения в январе месяце, — вмешался Бунимович, окончательно утративший свойственную ему невозмутимость. Он никогда не видел, чтобы Андрей кричал на женщину. Вообще не видел, чтобы он так кричал.

— Значит, я имела в виду другой праздник, — настаивала на своем Полина, хотя и делала это не слишком уверенно. — Следующий.

— Следующий праздник — Новый год! — исходя ядом, заметил Никифоров, придвинувшись к ней вплотную. — Как вы узнали, где я живу?

— Заглянула в ваш паспорт, — пробормотала она. — Случайно. — И посмотрела на него доверчиво, словно первоклассница на первую учительницу.

— Оч-чень интересно, — Никифоров раздул ноздри и тут только почувствовал, до какой степени распалился.

Оглянулся на Бунимовича и увидел, что тот стоит столбом и пялится на него во все глаза.

— Знакомься, Костя. Это Поля. Моя соседка по даче.

— Так вы не математичка! — воскликнул Бунимович, мгновенно пожалев об упущенных возможностях.

— Если хочешь ей что-нибудь сказать, сделай это сейчас. Потому что я собираюсь ее выгнать.

Представив себя на улице, беззащитной, без денег, без дома, без надежды на лучшее, Полина пришла в такое отчаяние, что не смогла сдержаться. Лицо ее сморщилось, как печеное яблоко, она закрыла его ладонями и зарыдала в голос.