– А извиниться слабо? – обратилась я к по-прежнему молчащему Важану, – или это так, в порядке вещей?

– Извиниться? – Монстр остроумия уставился на меня с удивлением.

– Что? Не учили? – съязвила и ничуть не пожалела. Хотелось просто до жути стукнуть его кулаком по лбу, для вразумления.

– А леди с зубками и коготочками, – ухмыльнулся этот мужчина и тут же произнёс те слова, что привели меня в изумление: – Ярослава, я прошу вас простить меня. Больше этого не повторится, надеюсь, – он бросил взгляд на княжича. – Может быть, в знак примирения, мы с вами прогуляемся? – Нахал мурлыкнул, словно котяра. – Погода хорошая, а снег так приятно хрустит и луна окрашивает его в своё изысканнейшее серебро.

– Польщена, – съязвила я. – Вначале меня используют в качестве учебной куклы, а потом завлекают, расписывая все прелести вечерней прогулки. А вы талант, Важан. И на мечах мастер и по луне специалист.

– Ну, так что? – прищурился усатый оборотень, потерев щеку, где все еще красовался отпечаток от моей руки.

– Какое время меняем? – я проигнорировала этого сказочника, напомнив о цели моего визита. – Вам это вообще удобно?

– Да мне, собственно не сложно. – Мужчина усмехнулся и подпрыгнув за своим жилетом с легкостью стянул его с ветвистых рогов. – До обеда ваше время, а после моё. Ближе к вечеру снова ваше.

– Спасибо, что выслушали. – Я повернулась и ушла, обдумывая случившееся.

– Какая женщина, – шепотом раздалось за моей спиной, но я на это уже не среагировала. Оборотень не хотел, чтобы его услышала, так не будем заострять внимания.

***

Даниэль Гринвич

– Милый Даниэль, застегни мне пуговку, будь добр, – проворковал мелодичный голос оперной певички, и мужчина неспешно встал, накинул шелковый халат и подошел к молодой женщине, сидящей перед зеркалом.

– Так? – ухмыльнулся красавец, любуясь отражением звездочки Софи, что зажглась с его подачи. Он приплатил кому надо, в ответ замолвили словечко, упрятав денежки в карман, а ей дали главную роль и всё, до примы недалеко.

– Конечно, – Софи положила свою ручку поверх мужской и погладила пальчиками ухоженную кожу мужчины. – У меня сегодня репетиция, я задержусь, а завтра..

– Не могу завтра, – он вырвал свою руку и намотал на палец белокурый локон, завитый новомодными франкскими щипцами. – У моей жены день рождения, а потому мы встречаем гостей. Ты ведь в курсе, я упоминал, зачем спросила?

– Порядочной женщине и помечтать нельзя, – протянула красотка, поймавшая взгляд Даниэля в зеркале.

– А вчера в постели шептала, что порядочной со мной тебе не быть, – усмехнулся Гринвич, засунув одну руку в карман, а второй по-прежнему играя с волосами любовницы.

– Скажи, Дан, у нас говорят, что когда-то ты собирался жениться, твоя невеста сбежала, и тогда произошёл страшный скандал. Это правда?

– А тебе это к чему? – Гринвич приблизил своё лицо к щеке Софи, а пальцы, ласкавшие идеальный локон, на сей раз вцепились в нежную шейку, слегка сдавливая. – Что ты задумала?

– Ничего, – певичка попыталась ослабить хватку, но куда там, а потому она прохрипела, – отпусти, синяки будут. А мне ведь ещё выступать!