– Я? – смутилась она, опустив взгляд, одновременно решая, обижаться на это или нет. И было бы смешно, если бы в этот момент сам князь оборотней не боялся её реакции. – Князь, я рада, что Вы мне помогли, потому что в любом случае должна была туда поехать и предупредить, а на это нужно время, которого у меня просто нет. Спасибо Вам. – И немного задумчиво добавила, – правда, там были мои вещи. И письмо аптекарям хотелось бы написать.

– Ваши вещи только что должны были доставить, а письмо написал от себя.

– Спасибо, – она перестала сверлить взглядом мужской подбородок, и оборотень немного усмехнулся, не понимая, что еще от неё можно ожидать. – Но в следующий раз, пожалуйста, предупреждайте о подобных решениях! А то мало ли что мне нужно будет забрать.

– Непременно, – отозвался Радомир, – а если вы про оплату, то они её передали.

– Как? – удивилась леди, – но ведь я всё уже получила. Аптекари мне точно ничего не должны.

– С Креном трудно было спорить, – выдал свой аргумент князь и, усмехнувшись, отправился к себе.

Он нарочно оставил Ярославу одну, давая понять, что не будет преследовать её по пятам. Правда, зверь активно против этого протестовал, требуя вернуться и подставить свою голову под её руку.

А ночью оборотень отправился по обычному маршруту, осторожно ступая по собственному замку. Полумрак не мог нарушить его планов, равно как и ворчание Акулины, доносившееся из подсобных помещений. Радомир изменил маршрут, решив разузнать, что именно среди ночи вывело из себя эту женщину.

– – Что случилось, почему ты бранишься, как мужик, которого выкинули из трактира, – произнёс князь, одновременно распахнув дверь кладовки.

Он с удивлением увидел служанку в пьяном состоянии, восседавшую на одном из мешков с крупой. Напротив её, на столе, стоял начищенный самовар, которым давно никто не пользовался, что не мешало появлению отражения там Акулины. Вероятно, женщина сама с собой и беседы вела и тихо напивалась в уснувшем доме, не мешая никому.

– Князь ко мне пожаловал, – заулыбалась пьяная баба и качнулась, чтобы встать, подвинуться навстречу вошедшему оборотню, но, не удержавшись, снова осела на мешок, – а я тут устала маленечко, вот, присела отдохнуть. И вы сюда тоже, присаживайтесь, можно рядышком, – она, по-прежнему улыбаясь, похлопала рядом, от чего запах риса ударил в нос оборотню.

– Акулина, чем тебе помешала леди и её дочь? – жестко спросил оборотень, прекрасно расслышав слова о ненавистной самозванке с мелким отродьем. – Отвечай!

– Я разве что-то сказала? – удивленно воскликнула женщина, приложив руки к вздымавшейся груди, – да что вы, князь! Я и травки лечебные ей таскала и заваривала сама лично, как доктор велел. И всё исполняла, чего захотела эта леди. И чай, и бумагу для дамского туалета, всё принесу, и еще чего попросит.

– Я не глухой, – он старался говорить тихо, чтобы не привлечь к себе внимание кого – либо из обитателей. – Ты давно у нас служишь, сама попросилась, вспомни. И плачу я тебе исправно и больше, чем слуги получают в городе. Но, похоже, забылась, кто тут хозяин.