– Ничего похожего. Совсем наоборот. Хотите услышать кое-что интересное?

Скотт рассказал Эллису, как бегал вверх-вниз – буквально летал – по ступеням летней эстрады, а потом проверил свой пульс.

– Он был немного учащенный. Меньше восьмидесяти ударов. Я, конечно, не врач, но я знаю, как выглядит мое тело, и вижу, что мускулатура осталась прежней.

– По крайней мере пока, – ответил Эллис.

– Не думаю, что что-то изменится. Мне кажется, масса вообще не меняется, хотя вес падает.

– Так не бывает, Скотт.

– Не могу с вами не согласиться, но так и есть. Действие силы тяжести на меня определенно ослабло. Чем не повод для радости?

Доктор Боб не успел ничего ответить. Джина принесла чек, и Скотт его подписал, добавив щедрые чаевые и повторив еще раз, что ему очень понравилось, как здесь кормят.

– Замечательно. Приходите еще. И расскажите о нас друзьям. – Она наклонилась вперед и понизила голос: – Нам очень нужны клиенты.

Когда они выходили, Дейдре Маккомб уже не было за стойкой администратора. Она стояла на улице перед входом и смотрела на светофор у Жестяного моста. Дейдре обернулась к Эллису и улыбнулась:

– Можно мне поговорить с мистером Кэри наедине? Это займет не больше минуты.

– Да, конечно. Скотт, я пойду гляну на книжки в витрине. Ты мне посигналь, когда соберешься ехать.

Доктор Боб перешел Мэйн-стрит (как обычно, к восьми вечера опустевшую; в Касл-Роке ложились рано) и направился к витрине книжного магазина. Скотт повернулся к Дейдре. Ее улыбка испарилась. Он увидел, что она сердится. Скотт надеялся, что ужин в «Поле фрихоле» поможет ему наладить отношения с соседками, но все получилось наоборот. Он не знал, почему так вышло.

– О чем вы хотели поговорить, мисс Маккомб? Если о ваших собаках…

– С чего бы, если теперь мы выгуливаем их в парке? По крайней мере пытаемся. Их поводки вечно путаются.

– Так выгуливайте их на Вью-драйв, – сказал Скотт. – Я вам уже говорил. Просто убирайте за ними…

– Забудьте о собаках. – Ее серо-зеленые глаза метали молнии. – Этот вопрос закрыт. Но остается открытым вопрос вашего поведения. Нам не нужно, чтобы вы заступались за нас в местной засаленной забегаловке и вновь пускали слухи и пересуды, которые только– только начали утихать.

Если ты полагаешь, что они начали утихать, пройдись по Мэйн-стрит и сосчитай витрины со своей афишей, подумал Скотт. Но вслух сказал совершенно другое:

– Кафе Пэтси – не засаленная забегаловка. Может, там кормят не так экзотично, как у вас в ресторане, но у нее всегда чисто.

– Чисто, грязно, речь не об этом. Я сама могу за нас постоять. Мне… то есть нам… нам не нужно, чтобы вы изображали сэра Галахада. Во-первых, вы староваты для этой роли. – Она выразительно посмотрела на его живот. – А во-вторых, чуточку полноваты.

С учетом нынешнего состояния Скотта этот удар прошел мимо цели, однако он угрюмо усмехнулся; сама Дейдре наверняка разъярилась бы, если бы услышала, как мужчина говорит женщине, что та старовата и полновата для роли Гвиневеры.

– Хорошо, – сказал он. – Я понял.

Кажется, его вежливый ответ выбил ее из колеи, как будто она промахнулась, стреляя по легкой мишени.