От последнего я твердо отказалась.

Потом он глянул на время и покачал головой:

— Хорошо посидели. Все, давай собираться. Время девочкам мыть посуду, а мальчикам тушить костер по-пионерски.

— Может, просто землей закидаем? — предложила я свежий вариант.

Роман с некоторым сожалением убрал руки с ремня и кивнул:

— Ну, или так…

Костер, меж тем, испугавшись «пионерских» перспектив, практически потух совершенно добровольно, его действительно осталось только закидать землей, да оставить еду на пенечке для лесных жителей. Может, и привередливые белки выберут что по вкусу, может, и лисы придут поужинать.

Обратно мы выбирались уже в сумерках, продираясь сквозь кусты напрямик к гравийной дорожке, которая должна была вывести нас к выходу.

Тут-то мы и попались.

— Добрый вечер, молодые люди! — прогремело неожиданно из-за плеча. — Что делаем, куда идем?

Двое полицейских появились буквально из ниоткуда. Недобрым, колючим взглядом они сначала изучили меня, а потом, куда более пристально, Романа. В грязной рубашке и мятых брюках он уже мало походил на владельца автомобиля стоимостью с пару квартир в нашем районе.

— Гуляем, — вполне дружелюбно отозвалась я.

Полиция тут встречалась нередко, иногда даже конная. Что поделать — парк слишком близко к домам, поэтому здесь удобно прятать «закладки» с наркотиками. А полиции, соответственно, так же удобно закладчиков ловить.

— Гуляют по специально проложенным для граждан тропинкам, а не по дикому лесу! — назидательно сказал один из полицейских, наверное, тот, что постарше званием. Мне их погоны ни о чем не говорили.

— Это запрещено? — удивилась я.

— Нет, отчего же, — хмыкнул он. — Документики ваши, будь добры. Сумочку показываем, карманы…

Я потянулась снять свой маленький кожаный рюкзак, но тут на плечо мне легла рука Романа, удерживая лямку. И я как-то очень технично оказалась отодвинута ему за спину.

— Представьтесь, пожалуйста, — очень вежливо попросил он полицейских.

— Сержант Брбрбрбрблов! — с профессионально отрепетированной кашей во рту сообщил полицейский.

— Значок покажите, — попросил Роман.

Значок у полицейского имелся, но так ловко подвернутый под карман, что номер на нем видно не было. С явной неохотой тот хлопнул по груди, продемонстрировав его целиком на несколько мгновений, но тут же перешел в наступление:

— Документы ваши попрошу! И карманы показываем!

Второй полицейский сделал шаг назад и положил руку на кобуру. Роман как будто не заметил жеста.

Скрестил руки на груди и заявил:

— Основанием для досмотра является исключительно пресечение преступления. Могу я узнать, какое правонарушение я совершаю в данный момент?

Он стоял ко мне спиной и в этот момент не то, что напрягся, а как-то неуловимо изменился. Плечи развернулись шире, он выпрямился и стал чуть выше ростом. А в голосе появились…

Нет, не появились. Наоборот — исчезли.

Из голоса пропали все интонации и оттенки.

Роман говорил совершенно спокойно, без напряжения, но голос его звучал так, как, наверное, будет звучать у искусственного интеллекта в далеком будущем, когда тому надоест прислуживать людям, он завоюет мир и больше ему не останется нужды изображать что-то человеческое.