…как будто прощальным.

Прощальным.

Не было никакого чуда. Его просто не могло случиться. Чудеса бывают только в романах для девочек, которые все еще верят, что однажды с ними случится та самая любовь, которую им обещали в детских сказках про принцесс.

А значит — только прощание.

С ним — и с той частичкой меня, что навсегда останется у него. Единственной выжившей после того шторма, в который меня занесло в конце лета.

Я целовала его без того отчаяния, что наполняло меня в ночь перед его свадьбой. Оно давно перегорело.

Просто прощалась. На этот раз с собой.

Но Роман всегда умел меня удивить.

— Знаешь, — сказал он, отклоняясь и наматывая прядь моих волос на палец. — Я тогда ошибся. Я не могу без тебя.

Голос был беспечным и легким, словно он сообщал мне какую-нибудь ерунду. Например, что завтра пойдет снег и ему надо сбегать переставить машину, чтобы дворники не завалили ее сугробами.

— Ты это прямо сейчас понял?

— Нет, не сейчас. Давно.

В зеленых бессовестных глазах не было ни тени вины или стыда.

Чего я еще от него ждала?

— Что ж ты не сказал?..

— И что бы ты ответила? — с искренним интересом спросил Роман.

Я пожала плечами.

Если бы он вломился в клинику…

— Послала бы на хуй.

— Ну вот. Сэкономил тебе нервы и силы, — удовлетворенно сказал он, дернув меня за прядь.

Голову вдруг повело. Я покачнулась, но он поймал меня и прижал к себе крепче.

— Когда ты утром ушла из отеля, знаешь, что мне Монстр сказал? — шепнул Роман мне на ухо, и я вздрогнула от волны мурашек, разбежавшихся от его горячего дыхания.

— Что? — спросила, вспоминая, как прощалась в холле гостиницы, не поднимая глаз, но там были и Пудинг, и Монстр, и еще какие-то люди — еще не протрезвевшие с ночи. Мне казалось, они не обратили на нас внимания. Роман проводил меня до дверей и только там я отпустила его руку.

— Что влюбляться имеет смысл только в такую женщину. И что, кажется, он рад, что я женюсь и не буду больше на тебя претендовать.

— А ты что?

— Дал ему в морду, — вздохнул Роман.

— А он?

— Дал мне в морду.

— А охранники его?

— Сделали вид, что ничего не происходит.

Я тихо хихикнула и — язык мой, враг мой! — ляпнула:

— Ты так с разбитой мордой и пошел на свадьбу? Покажи фотку!

Запнулась, глотнула воздух, как рыба. Я так и не видела его жену. Даже не пыталась гуглить. Готова ли увидеть сейчас?

Рука Романа, держащая меня за талию, сжалась чуть крепче.

А голос был все тот же:

— А потом он сказал, что найдет тебя и сделает то, что мне не удалось!

— Доведет меня до самоубийства наконец-то? — пробормотала я, благословляя крепкую, еще советскую пропускную систему клиники неврозов. Умели же делать!

И задохнулась от того, как резко он дернул меня к себе, стискивая до треска костей. На этот раз голос был злым:

— Дурочка. Не смей. Ты мне нужна.

Он наклонился и укусил меня за нижнюю губу. Больно, почти до крови. Зло и мстительно. А я укусила его — и даже почувствовала железный привкус на языке.

Вместо поцелуя получилось яростное сражение, где каждый пытался причинить другому как можно больше увечий — мы сталкивались зубами, яростно вцеплялись друг другу в волосы и то, что я не могла его так же крепко стиснуть, как он меня, я компенсировала тем, что забралась под водолазку и оставила на его животе несколько длинных царапин от ногтей.