Думая, что они одни, негодяи говорили так громко, что Генрих узнал их голоса, и можете судить, что он почувствовал, видя, как Пьенуар протянул руку к шкатулке, чтобы ее взломать! Он едва удержался, чтобы не обнаружить свое присутствие, но его остановила мысль о герцогине — каково будет ее пробуждение в том случае, если между ними произойдет схватка! Между тем мошенники перерывали бумаги, но никак не могли найти бриллиантов.

— Я ничего не вижу! — в гневе бормотал Фигас.

— И я, — вторил ему Пьенуар. — Позовем Жакобюса.

— Подожди, не ошиблись ли мы?

— Очень может быть; вот другая комната и дверь.

— Отворим ее.

— Но вдруг там кто-нибудь есть?

— Тем хуже!

В ту минуту, когда они уже собирались отворить дверь к герцогине, Генрих, не помня себя, бросился на них с криком:

— Стойте, несчастные!

При его внезапном появлении Пьенуар и Фигас поспешили зарядить пистолеты.

— Не стреляйте, господин герцог, — с усмешкой сказал Генрих, — вы разбудите свою жену и на этот раз, конечно, не сумеете объяснить ей причину вашего здесь присутствия!

— Как?.. Генрих! — пробормотал Пьенуар.

— Да, как видите! Я наконец-то все узнал! Вы вор! Но бриллиантов, которые вы ищете, здесь уже нет: господин Ренальд отвез их вчера в Париж.

— Здорово же мы обманулись, — сказал Фигас Пьенуару. — Славный урок.

— Бегите, — приказал им Генрих, — и благодарите бога, что я из уважения к герцогине не предаю вас в руки правосудия.

— Как, неужели вы решитесь донести на своего отца? — пробормотал Пьенуар, понемногу оправившись от смущения.

— Берегитесь произнести еще хоть один раз это слово! — вскрикнул Генрих. — Ступайте вон, или я позову людей, и вас арестуют!

Пьенуар хотел что-то возразить, но Генрих жестом показал ему, что объяснения излишни, и потому, поклявшись отомстить молодому человеку, он отправился вслед за Фигасом. В ту же минуту раздались два выстрела. «Жандармы!» — закричал Фигас, бросаясь к окну.

— Дом окружен, — сказал Генрих Пьенуару. — Бегите!

Пьенуар готов уже был скрыться за дверью, как вдруг в комнате появился Видок со своими агентами и преградил ему дорогу. В это же время герцогиня и Сесиль, испуганные и все в слезах, появились с противоположной стороны.

Начальник полицейской бригады объявил госпоже Ренальд, что они явились арестовать двух преступников, бежавших из Бреста два года тому назад.

— Вот этого я узнаю, — заметил Видок, показывая на Пьенуара.

Невозможно описать ужас герцогини, узнавшей в преступнике своего мужа! Бледная, испуганная, она готова была лишиться чувств.

— Вы ошибаетесь, сударь! — воскликнула она. — Это герцог де Кандас, мой муж!

— Извините, сударыня, но я глубоко убежден, что его настоящее имя — Жак Пьенуар.

— Это заблуждение дорого вам обойдется, — дерзко ответил последний.

— Увидим. Завтра же вы будете иметь очную ставку со свидетелями, которые узнают и вас, и Рабуина; он хотя и бежал, но я полагаю, что мы его быстро найдем.

— Вы с ума сошли! Я буду жаловаться, и вы лишитесь места, клянусь!

— Итак, вы утверждаете, что вы герцог де Кандас?

— Ваши сомнения оскорбительны.

— Тогда ответьте на вопросы, которые я вам буду задавать. Отрицаете ли вы, что были вчера в кабаке «Черное солнце»?