После тренировочного боя с ракетоносцем холодян, Эрик окончательно превратился в звезду первой величины. Герой битвы за Фронтир, участник жестокого сражения в системе Парацельса, победитель великобританского крейсера, в общем, овеянный славой пилот и вдобавок «красивый мужчина». Некоторые женщины называли его брутальным, хотя, видит бог, он им не хамил и ни разу не попытался отыметь одну из них «прямо здесь, прямо сейчас». Однако, если в начале – вероятно, в силу новизны, – ему это даже нравилось, довольно скоро выяснилось, что Эрик терпеть не может публичности. Она его утомляла, заставляла нервничать, а порой, и вовсе, ввергала в ужас, потому что люди ожидали от него, что он будет соответствовать некоему «предполагаемому» образу, тогда как он сам не был уверен, что знает, в чем выражается этот «образ». Впрочем, делать нечего, – боишься или нет, – приходилось соответствовать.
В силу своего положения – адъюнкт при главе военной миссии – и своей известности, Эрик посещал многочисленные мероприятия, устраиваемые то на тверди, то в космосе, на кораблях, принадлежащих восьми разным государствам. Иногда это были приемы для узкого круга лиц, а иногда – пышные и не в меру помпезные празднества, за блестящей мишурой которых легко было спрятать приватные переговоры «всех со всеми». Очередное торжество должно было состояться в Доме Правительства в Остине, куда по такому случаю прибудет пожизненный президент Фронтира Оран Вуд.
– Сегодня вы сопровождаете княгиню Эгерланд в качестве ее официального спутника, – сообщила ему кавторанг Маркс. – И перестань корчить морды, парень! Это не она так решила, а статс-секретарь Клингер. Ему нужна «звездная пара» под рукой, так что не ропщи – труба зовет. Надевай, Рик, свой замечательный мундир, ордена, и кортик не забудь… И в качестве утешительного приза можешь пощупать княгиню в наиболее выдающихся местах, хотя, если честно, не знаю даже, что там можно нащупать… Но, с другой стороны…
– А говорить пошлости обязательно? – поморщился Эрик.
– А ты не давай повода! Или, напротив, давай! – усмехнулась в ответ кавторанг Маркс. – Определись уже, парень! И, если «да», уложи лейтенанта в койку, а, если «нет», то нечего дурью маяться!
– Да, не забудь, – оглянулась, покидая кают-компанию, в которой нашла Эрика четверть часа назад, – сегодня ты не столько каплей ВКС, сколько граф Голденрейн. Так что изволь соответствовать!
«Изволь соответствовать! Вот же сука!»
В последние дни Эрик практически не встречался с Анной, и это его вполне устраивало. Даже на тех приемах, куда приглашали их обоих, они появлялись порознь, и были каждый сам по себе. Анна к нему не подходила, а он не пытался приблизиться к ней. Чаще его можно было встретить с Аленой, Грит или какой-нибудь фрейлиной из свиты кронпринца Горицкого, но никак не с Анной. Однако сегодня, как на зло, ему придется быть ее спутником со всеми вытекающими из этого факта обязательствами. Ему вести княгиню под руку, танцевать с ней первый танец, оказывать знаки внимания, но главное сопровождать ее всюду – кроме, разве что, дамской комнаты, – в силу своего официального статуса. И, если этого мало, то изображать из себя графа, нравилось Эрику даже меньше, чем быть «геройским героем».