– Как-то это… неожиданно.

– Тем не менее, это так, – адмирал раскурил сигару и, встав из кресла, пошел к мини-бару в углу кабинета. – Выпьешь со мной?

– Нет, спасибо, – поблагодарил Эрик. – Я… Думаю, не стоит.

– Ну, как знаешь! – адмирал налил себе виски и вернулся к столу.

– Теперь о наградах… – он пыхнул сигарой и дотронулся пальцем до орденских знаков на левой стороне груди. – «Военный орден» 3-е степени я получил за перехват корабля контрабандистов, я был тогда вторым помощником на патрульном рейдере. «Военный орден» 2-й степени, а их у меня два, – за успешное командование артиллерийской башней тяжелого крейсера в бою при Соколе, одно удачное попадание, к слову, и за руководство призовой командой на харбинском крейсере «Итунхэ». Знак «Доблести» – за бой с ордынцами, я был тогда командиром фрегата, а знак – «Самопожертвования» – за бой в составе эскадры в системе Толедо. Дальше перечислять?

– Не стоит, – вздохнул Эрик.

Все это он знал и сам, но вот осмыслить… Сейчас он видел, к чему клонит адмирал Север. В имперских ВКС наберется не так уж много офицеров, на счету которых так много уничтоженных кораблей противника. А уж в таком возрасте и за такой короткий срок… Но адмирал имел в виду не только это. На крейсере, уничтожившем вражеский крейсер награды разных степеней получат никак не меньше ста офицеров и младших чинов. Заслуженно получат и будут этим заслуженно гордиться. Экипажи Эрика тоже всегда награждались, но у него на борту по максимуму было не более двенадцати человек. Однако, – и это не секрет ни для них, ни для командования – главную роль во всех этих операциях сыграл именно Эрик. Его заслуги были куда как значительнее. Но принцип награждения прост – награждают за действия в бою, за успешное командование, за подвиг… и за многое другое, но всегда «по сумме результатов». Лишь один раз, – да и то это было решение самого императора – Эрика наградили двумя орденами за один бой. И, если смотреть на события с этой точки зрения, то за сражение за Фронтир или за бой с великобританским крейсером, его могли наградить несколькими орденами, так как все заинтересованные стороны – Фронтир, Холод, Сибирь и Гориц – испытывали к Эрику уважение и благодарность, сопоставимые, а может быть, и большие, чем империя Торбенов. Так что стыдиться или стесняться ему было действительно нечего.

– Ты отличный пилот, Эрик, – нарушил наступившую было тишину старый адмирал, – мужественный, волевой офицер и, чего уж там, военный герой. Это общее мнение, и тебе этого не следует стесняться. Задаваться ты не станешь, ты не такой. Но помнить, кто ты, на самом деле, ты обязан. Иначе кроме недоумения твое поведение ничего и ни у кого не вызовет. Напротив, люди могут решить, что ты самовлюбленный нарцисс и своей «показной скромностью» провоцируешь их на комплементы. Я ясно выразился?

– Вполне, – хмуро буркнул в ответ Эрик, чувствовавший себя, чем дальше, тем хуже. Он был смущен, обескуражен, попросту раздавлен правдой, которая была настолько очевидна, что оторопь брала, как он мог всего этого не заметить и не понять.